Убийственный маскарад - Даниэль Мусеевич Клугер

Рыжие орангутанги на небольшой, причудливо украшенной какими-то псевдотропическими растениями эстраде, самозабвенно выводили знойную, томительную мелодию. Натаниэль Розовски не сразу узнал в их замысловатой импровизации «Караван» гениального Дюка Эллингтона. Неожиданные, бьющие по нервам гитарные рифы, басовые пассажи, вдруг врезавшиеся в паузы, делали хрестоматийную пьесу почти неузнаваемой. «На то они и орангутанги, чтобы корежить нашу человеческую музыку», – философски подумал Натаниэль.

Впрочем, уверенности в том, что на эстраде находились именно орангутанги, у него не было. Рыжая шерсть и отсутствие хвостов отнюдь не являлись стопроцентным доказательством. Тем более, что красные задницы, насколько он помнил школьный курс зоологии и последующие экскурсии с сыном в рамат-ганский зоопарк «Сафари», не являлись атрибутом упомянутых выше человекообразных обитателей Юго-Восточной Азии.

– Вам нравится?

Розовски обернулся на этот голос с мягкими словно кошачьи лапки интонациями. К нему подходила невероятно яркая восточная красавица – то ли Клеопатра, то ли Семирамида. Бесчисленные золотые (или золоченые) кольца-серьги-бусы тихонько позванивали при каждом шаге. Чуть приподнятые к вискам уголки миндалевидных глаз, подведенные синей краской. И волосы, завитые в сотню мелких косичек и обсыпанные золотистой пудрой, колыхались черной волной. Словом, оживший барельеф – из Вавилона или Мемфиса.

Клеопатра-Семирамида остановилась совсем близко. Аромат экзотических духов вызвал у Натаниэля легкое головокружение.

– Я привык к классической аранжировке, – ответил он, вновь поворачиваясь к музыкантам. – Кстати, как называются эти животные? Орангутанги?

– Понятия не имею, – Клеопатра рассмеялась. – Думаю, фантазии у них хватило ненамного. Правда? Музыканты в обезьяньих шкурах – это уже штамп.

– Действительно, – сказал Розовски. Про себя подумал: «И восточная косметика а-ля Нефертити – тоже.» Вслух вежливо заметил: – На таком приеме, как ваш, куда экзотичнее выглядели бы черные смокинги и белые рубашки со стоячими воротничками.

– Как у вас, господин Розовски? – спросила Клеопатра-Семирамида.

Розовски оглядел себя и рассмеялся.

– В самую точку. Я, признаться, забыл, что тоже вырядился как... как... – он не нашел подходящее сравнение, махнул рукой и снова засмеялся. – Наверное, я старомоден. Мне сказали: праздничный вечер. У меня представление о вечерних туалетах осталось на уровне конца прошлого века.