Смерть в Кесарии - Даниэль Мусеевич Клугер

От городка Ор-Акива до поворота на Кесарию автобус шел чуть больше десяти минут. Эстер Фельдман обычно проводила эти десять минут в утренней полудреме, прислонившись к оконному стеклу и полузакрыв глаза. И сегодня тоже. Сунула водителю три шекеля, сказала: «Цомет Кесария», — и прошла к ближайшему свободному месту. Автобус мерно покачивался, водитель о чем-то негромко разговаривал с парнем на переднем сидении. Может быть, даже о ней. Во всяком случае, парень несколько раз оглянулся и с интересом (так ей показалось) посмотрел на Эстер.

Симпатичный парень, лет двадцати. Смуглый, белая футболка, джинсы. Маленькая сережка в ухе, золотая цепочка на шее. Интересно, что он о ней говорил? Что они все о нас говорят?

И думают?

Мягкий рокот автобуса и негромкие голоса сплетались в привычную колыбельную мелодию. Эстер уснула по-настоящему, и проснулась от того, что кто-то вежливо, но настойчиво тряс ее за плечо.

Она открыла глаза. Автобус стоял у поворота на Кесарию, средняя дверь была открыта, с улицы тянуло начинающейся жарой.

— Ваша остановка, госпожа.

Тот самый парень.

Она не сразу поняла его слова.

— Вы в порядке? — озабоченно спросил он. — Хорошо себя чувствуете?

— Да… Да, конечно. Просто уснула.

Парень улыбнулся и повторил:

— Отец говорит, что вы здесь выходите, госпожа.

А, так он сын водителя! Эстер сонно улыбнулась.

— Да, спасибо. Я бы, наверное, проспала, — ей еще трудно было подбирать слова чужого языка. Тем более, со сна.

— Ничего страшного, отец знает, что вы всегда выходите здесь, — убедившись, что она встает, парень вернулся на свое место, рядом с водителем.

После кондиционированной прохлады автобуса Эстер едва не задохнулась, выйдя наружу — таким горячим показался ей воздух на улице. Наверное, просто показался. Восемь часов утра, самая жара еще впереди. Эстер надела солнцезащитные очки, проверила, на месте ли ключи от виллы и неторопливо зашагала по усаженной пальмами аллее.

Здесь было немного легче. С моря доносился слабый ветерок, оставляя на губах явственный солоноватый привкус. В Союзе Эстер каждый год ездила к морю — Черному — и помнила это ощущение от прикосновения к коже влажного, соленого воздуха. Но здесь вкус моря был резче. Как и все остальное, впрочем. Дорога от перекрестка к району вилл ей нравилась. Высокие пальмы, высаженные в два ряда по обе стороны, казались Эстер декорацией какого-то захватывающего экзотического фильма, в котором, волею судьбы, ей довелось участвовать. Жизнь действительно походила на фильм, и экзотика в этом фильме присутствовала. Вот только роли пока не определились.