– Но я знал, что ты догадаешься с полуслова, Эцуко. Я на тебя полагаюсь.
Я шагнула вниз на кухню, надела сандалии и ступила на кафельный пол. Скоро перегородка раздвинулась, и в проеме появился Огата-сан. Усевшись на пороге, он стал наблюдать за моими хлопотами.
– Что это ты мне готовишь?
– Ничего особенного. Вчерашние остатки. Лучшего и не заслуживаете, раз сообщили в последний момент.
– И все-таки ты ухитришься соорудить такое, что пальчики оближешь, не сомневаюсь. Что это ты делаешь с яйцом? Уж это наверняка не вчерашний остаток?
– Хочу добавить омлет. Вам повезло, отец, я сегодня добрая.
– Омлет. Ты должна меня научить, как его готовят. Это трудно?
– Трудней некуда. Где уж вам учиться на вашем этапе!
– Но я все на лету схватываю. И что, по-твоему, значит – «на вашем этапе»? Я еще не настолько стар – и могу многому научиться.
– Вы всерьез собираетесь стать поваром, отец?
– Ничего смешного в этом нет. Я давно высоко ставлю кулинарию. Это настоящее искусство, я в этом убежден – столь же благородное, как живопись или поэзия. Его недостаточно ценят просто потому, что результат исчезает слишком быстро.
– Не бросайте живопись, отец. Ваши успехи в ней куда больше.
– Живопись. – Огата-сан вздохнул. – Прежнего удовлетворения она мне не приносит. Нет, думаю, мне следует научиться готовить омлеты, как готовишь их ты, Эцуко. Ты должна мне показать до того, как я вернусь в Фукуоку.
– Вы не будете считать это таким уж искусством, когда это освоите. Женщинам, пожалуй, лучше держать такие вещи в секрете.
Огата-сан рассмеялся, словно сам над собой, и продолжал за мной наблюдать.
– Кого ты ждешь, Эцуко? – спросил он, помолчав. – Мальчика или девочку?
– Все равно. Если будет мальчик, мы назовем его в вашу честь.
– Правда? Это обещание?
– Если хорошенько подумать, не уверена. Я забыла имя отца. Сэйдзи – некрасивое имя.
– Это потому, что ты считаешь меня некрасивым, Эцуко. Помню, однажды ученики в одном классе решили, будто я похож на гиппопотама. Но внешние признаки не должны тебя отпугивать.
– Верно. Что ж, посмотрим, что думает Дзиро.
– Да.
– Но мне бы хотелось дать своему сыну ваше имя, отец.
– Я был бы счастлив. – Улыбнувшись, Огата-сан отвесил мне легкий поклон. – Но я знаю, как это раздражает, когда родственники настаивают, чтобы детей называли в их честь. Помню, мы с женой спорили о том, как назвать Дзиро. Я хотел назвать его в честь моего дядюшки, а жене не нравился сам обычай давать детям имена родственников. Конечно же, она настояла на своем. Уступчивостью Кэйко не отличалась.
