Здесь было тихо, словно птицы предпочитали держаться подальше от этого посвященного Шейнире места. Воздух пах нагретой на солнце травой, но – Лан-Ар потянул носом – в букет зелени приторно-сладкой нитью вплетался уже знакомый аромат. Золотые розы, будь они неладны.
– Ну, вот и приехали, – бодро сообщил северянин. Кивнул в сторону Лан-Ара: – этого тащим, а жрица пусть остатся на месте.
«На месте» означало, что Нитар-Лисс так и останется лежать поперек седла, на зеленой щеровой спине.
Лан-Ар посмотрел на алтарь и тихо выругался. Шейнирово царство, а ведь, похоже, и правду говорят: кому суждено быть повешенным, тот не утонет. И если уж Лан-Ару Покровители уготовили смерть на жертвеннике, то так тому и быть. Пресловутый алтарь будто преследовал его и попадался на пути уже второй раз.
Ийлур терпеливо дал стащить себя с гладкой спины щера. Покосился на темную жрицу – та была связана так, что и пальцем не могла пошевелить, не говоря уж о том, чтобы предпринять попытку бегства.
«Ей-то что? Небось, умаслит Элхаджа – и тот ее простит».
Мысль эта, скользнувшая тенью перелетной птицы, внезапно разозлила. Ну конечно! Если нитар-Лисс не беспокоится о своем будущем, значит ей попросту нечего опасаться, в то время как его, Лан-Ара, уже волокут к малахитовой глыбе.
…– Ты нож взял? Ритуальный?
– Спрашиваешь! – северянин похлопал по ножнам на поясе. Лан-Ара он продолжал держать за предплечье, но… только одной рукой, за что и поплатился.
За бытность свою рабом Лан-Ар не забыл и не растерял ничего из того, чему учат послушников: Фэнтар не слышал его молитв, и рассчитывать приходилось только на себя.
Медленнее потекли мгновения, водух сделался плотным, как студень и горячим, словно дыхание раскаленной печи. Лан-Ар, разворачиваясь и слыша, как хрустят его собственные связки, вырвался из рук желтокожего, успел боднуть его в лицо – а северянина лягнуть в живот. Еще – он успел услышать, как хрустнула переносица одного ассасина, как затрещали ребра второго. И все. По-прежнему связанный по рукам и ногам Лан-Ар ничком рухнул в траву.
– Ах ты…
Желтокожий явно не находил слов. Тяжело дыша, склонился над Лан-Аром; на щеку упало несколько горячих капель – «я же ему нос разбил». – а затем под ребрами расцвел чудовищный цветок боли.
– Получай, синхово отродье!
«И это говорят те, кто этим синхам служит», – холодно усмехнулся кто-то в душе Лан-Ара.
Все происходило как будто и не с ним. Ийлур вдруг увидел себя словно со стороны, скорчившимся на траве – а два ассасина Темного Храма смешно и странно приплясывали вокруг, резко выбрасывая вперед то одну, то другую ногу.
