– Стой! – первым опомнился северянин. Хрипя, сплюнул кровавый сгусток – «хорошо я ему ребра посчитал». – Стой, кому сказал! А то до алтаря не доживет…
Желтокожий выругался и осторожно, стараясь не дотрагиваться до поломанного носа, промакнул кровь.
– И то правда. Давай, потащили.
– Потащили.
Северянин склонился над Лан-Аром. Его лицо плавало в багровой дымке и выглядело странно распухшим и желтым. Как луна, напившаяся небесного сока…
Хрипя и задыхаясь от жгучей боли в легких (уж ему точно сломали не одно ребро!), Лан-Ар задергался в крепких руках. Теперь ему хотелось только одного – чтобы его наконец оставили в покое. Малахитовый алтарь был похож на занятную безделушку, блестящую полированными боками в лучах заходящего солнца.
«Красиво», – вдруг подумал ийлур.
Мысли путались, сплетаясь в клубок из разноцветных ниток, а сам клубок все быстрее и быстрее катился в темный овраг беспамятства.
Алтарь мелькнул совсем рядом – в каких-нибудь пяти шагах…
И вдруг все пропало. Остался только черный шелк перед глазами, в ноздри ударил приторный аромат золотых роз…
– Ты! – прохрипел северянин.
– Я, – подтвердила Нитар-Лисс.
Позже, много дней спустя, Лан-Ар все думал, что ему примерещилось. Может, это было видение на самой кромке забытья, а может и причудливая игра сознания, затуманенного болью. Ему казалось, что в какой-то миг он поднял голову и взглянул снизу вверх на темную жрицу.
«Какая она бледная», – подумал ийлур, – «бледнее, чем обычно».
Ее тонкие руки, в которых было зажато по кинжалу, резко взметнулись в стороны – и немного вверх. Повисшая тишина разорвалась с противным хрустом, ийлура дернула клинки на себя, вырывая из тел ассасинов, раскрашивая воздух веерами алых брызг… И Лан-Ар больше ничего не видел, потому что упал. Ткнулся лицом в ломкие травяные стебли и наверное потерял сознание.
Наверное…
* * *
– Возблагодари Шейниру.
Нитар-Лисс, как ни в чем ни бывало, сидела на траве и жевала стебелек травы. Вечерние сумерки осторожно гладили ее распущенные по плечам волосы, – «ах, да. Она же не успела их собрать, выходя вслед за жрецом.» Точеное, совершенных форм плечо вынырнуло из распахнувшегося ворота шелкового халата. В потемках соблазнительно белели узкие щиколотки, а вот кистей рук видно не было: они утонули в шелестящей зелени травы.
– Ну? – в ее голосе проснулись требовательные нотки, – чего лежим? Поднимайся, у нас еще куча дел.
Лан-Ар осторожно пошевелился. Покровители! А ведь, похоже, у него ничего не болело. Это было странно, невозможно – но, тем не менее, БЫЛО.
