Кинотеатр «Роялти» находился на Фарквар Стрит, на маленькой улочке, ведущей от Замка к Эскот роуд. Кинотеатр был плохонький, там шли два вестерна, мультфильм и так называемые «Новости», в которых показывали, что делала Королева месяц тому назад. Я поняла, почему Дирек выбрал этот кинотеатр, когда он заплатил двенадцать шиллингов за ложу. Таких лож было две, по обе стороны зрительного зала, каждая была площадью в 6 квадратных футов, темная, с двумя стульями. Как только мы вошли, Дирек придвинул свой стул ко мне, и начал целовать и ощупывать меня. Сначала я подумала: «О, господи, неужели он их приводит сюда?» Но через некоторое время я немного оттаяла. Его руки продолжали скользить по моему телу, руки были нежными, и, видимо, умелыми. И вот они оказались там, я спрятала лицо ему в плечо, закусила губу, затрепетала и тогда все это кончилось: я почувствовала, как теплота охватывает меня, слезы покатились непроизвольно из глаз и намочили ворот его рубашки.
Он нежно поцеловал меня и прошептал, что любит и что я самая замечательная девушка в мире. Я выпрямилась, отодвинулась от него, вытерла слезы и постаралась сосредоточиться на том, что происходило на экране. Я подумала о том, что потеряла невинность, или что-то вроде этого, и что теперь он уже больше не будет уважать меня. Но наступил перерыв, он принес мне мороженое, положил руку на спинку моего стула и сказал шепотом, что это был самый замечательный день в его жизни, и что мы должны его повторить еще не раз. И тогда я сказала себе: «Не будь дурой. Это все проявление нежности. Все так делают». К тому же ощущение было удивительно приятным, а ребенка у меня от этого не будет. У ребят всегда есть желание кого-то ласкать, а если я буду сопротивляться, он найдет другую девушку, более уступчивую. Когда опять выключили свет, руки его снова стали ласкать меня и мне уже показалось совершенно естественным, что они коснулись моей груди, и что я почувствовала при этом возбуждение. Поэтому, когда он прошептал, что теперь я должна так же поласкать его, я позволила ему взять мою руку и положить ее туда, куда ему хотелось. Но я не знала, что делать дальше, мне было ужасно стыдно, я почувствовала себя неуклюжей и ему пришлось мне помочь… Скоро он тяжело задышал мне в шею и выдохнул: «О, детка!» Я почувствовала внезапное возбуждение, потому что заставила его испытать такое же приятное ощущение, какое испытала сама. Теперь, когда мы оба сделали это, будто исчез какой-то барьер, нас разделявший, у меня появилось прямо-таки материнское чувство к нему, я его поцеловала и с этого момента возникли совершенно другие отношения.
