Хофманн - Брайан Аберкромби

Полковник Анатолий Караков вылетел из Мурманска в понедельник 12 августа 1976 года. Испытания модифицированных двигателя и систем вооружения, установленных на МИГ‑25, привели его около полудня следующего дня на военно-воздушную базу Александровска-Сахалинского. Сразу после обеда, когда машина была проверена, он поднял свой сверхзвуковик, чтобы вернуться в Мурманск. Первым контрольным пунктом на трассе был Петропавловск-Камчатский. Над Охотским морем он сбросил скорость с двух сверхзвуковых до 1570 км/час, снизился до полутора тысяч метров и, заложив крутой вираж, взял курс на остров Хоккайдо. Этот опасный замысел и маневр удались. Скоро на горизонте показались изрезанные берега Японии. Снизившись до минимума, он поднырнул под японский радар и в 15.36 приземлился на маленьком провинциальном аэродроме в Хакодате. Прямо на аэродроме он попросил политического убежища в США, и под строгой охраной сотрудников ЦРУ был доставлен в «подарок» — модифицированный МИГ‑25.

Через четыре месяца, по случайному стечению обстоятельств, ровно день в день, в цюрихском аэропорту Клотен совершила посадку машина Аэрофлота, тут же отправленная на дальнюю от обычного пассажирского транспорта стоянку. Подали трап, из машины вышел пожилой человек в сопровождении двух внешне бесстрастных молодых людей. Казалось, человек колеблется — покидать самолет или нет. Но безучастные сотрудники, как и было положено по заданию, быстро свели его вниз по трапу и передали в руки ожидавших его представителей швейцарских властей. Те, в свою очередь, подвели к трапу другого человека, тоже пожилого, которого сотрудники КГБ приняли и препроводили на борт самолета. Машина Аэрофлота без промедления вылетела назад в Советский Союз. И в то время, когда бывший Генеральный секретарь Компартии Чили Рамон Мускис радостно ожидал предстоящую в Москве встречу с друзьями освобожденного советского диссидента Андрея Олгакова, в Цюрихе журналисты, с нетерпением ожидавшие пресс-конференции, забросали вопросами об этом странном обмене — вопросами, на которые он вряд ли мог ответить, так как не знал подоплеки этой политической игры.

Десять дней спустя, 23 декабря 1976 года, Сергей Тальков шел по Варшаве в направлении старинной части города. Морозило, и туманное дыхание прохожих плыло над их головами. Хотя и тепло укутанные, люди торопливо перебегали от магазина к магазину, чтобы успеть сделать последние покупки в канун Рождества. Тальков шел по узким улочкам Старого города твердым уверенным шагом, напоминавшим парадный, к старой Рыночной площади. Как всегда, такси сразу поймать не удалось, и от самого отеля, где он поселился, он шел пешком. Но дорога была недальняя, и к тому же, он любил этот вновь отстроенный город. Да и холод после Мурманска, куда он заезжал два дня назад, не казался ему таким страшным.