Она – это что-то. Тайфун, неколебимая скала, вечная жизнь, зеркало русской революции. Первую нашу ночь забыть невозможно. Мы договорились на субботу, на восемь вечера. К этому времени я накрыл стол, нажарил отбивных, все пропылесосил и даже протер полированную мебель и зеркала (и холодильник, и плиту). Шампанское было на льду – раскошелился к своему удивлению на французское, – огромная роза пламенела в вазе, в воздухе витал бархатный Дасен. Звонок раздался ровно в восемь. Но не в дверь, а телефонный. Звонила она. Сказала, что не может во вторую встречу лечь в постель с малознакомым мужчиной, что надо ближе узнать друг друга, и потому завтра приглашает меня на Крымский вал на персональную выставку художника N. Я, с большим трудом взяв себя в руки, сказал, что у меня накрыт стол, все, что надо, холодится, а что надо – греется, и потому она должна перестать кокетничать и срочно ехать ко мне. А с постелью мы разберемся по ходу дела, да, да, разберемся с помощью тайного голосования, причем ее голос, как голос гостьи, будет решающим.
Говорил я резко и Лариса, выкрикнув, что ошибалась во мне, бросила трубку. Злой, я открыл французское шампанское, злорадствуя, долил в него спирту, долил, чтобы опьянеть скорее. Выпив фужер, пошел в ванную и дал волю рукам. Она позвонила, когда я, совершенно опустошенный, омывался. Позвонила в дверь. Открыв, я едва сдержался, чтобы не отослать ее по известному адресу. Дело решили лаковые полусапожки на никелированных каблучках-гвоздиках – они не позволили мне (буквально не позволили) закрыть дверь и единолично заняться отбивными.
И, вот, она в квартире, сидит в кресле напротив. Я молчу и слушаю такое, что душа вянет. В том, что вы сейчас узнаете, нет ни слова лжи – как говорится, за что купил, за то и продаю.
В Приморье, в Арсеньеве, семнадцатилетней, она вышла замуж за лейтенанта, только что из училища. Скоро он облучился, запил и к началу девяностых годов дослужился лишь до капитана, постоянно ее за это упрекая. Сына взяла в детдоме. Он вырос и стал шофером, постоянно попадавшим в аварии, терявшим груз, кошельки и мобильные телефоны. Тем не менее, женился и женился безусым на девушке, не умевшей работать и страдавшей пороком сердца. Болезнь унаследовала долгожданная внучка Настенька – "такая живая, такая непоседливая девочка!"
Когда Лариса рассказывала, как муж, уволившись в запас, ушел к другой, но через месяц приехал в инвалидной коляске, накрепко парализованный после кровоизлияния в мозг, из Запрудни (это недалеко от Дубны, там она купила домик для своих домашних) позвонила невестка и, плача, сказала, что у Настеньки опять остановилось сердце – лежит вся мертвенькая, – и они не знают, что делать. Лариса разрыдалась, стала объяснять, причитая, как привести девочку в себя.
