Рассекающий поле - Владимир Иванович Козлов

Козлов, В. И.

Рассекающий поле: роман / Владимир Иванович Козлов. – М.: Время, 2018. – (Самое время!)

ISBN 978-5-9691-1718-1

«Рассекающий поле» – это путешествие героя из самой глубинки в центр мировой культуры, внутренний путь молодого максималиста из самой беспощадной прозы к возможности красоты и любви. Действие происходит в середине 1999 года, захватывает период терактов в Москве и Волгодонске – слом эпох становится одним из главных сюжетов книги. Герой в некотором смысле представляет время, которое еще только должно наступить. Вместе с тем это роман о зарождении художника, идеи искусства в самом низу жизни в самый прагматичный период развития постсоветского мира. Книгу питают различные жанровые традиции мировой литературы – литературное путешествие, поэма, роман воспитания, роман о художнике и даже рыцарский роман. Культурной рифмой к образу героя делается рыцарь Персеваль, появление которого некогда изменило всю европейскую литературу.

© В. И. Козлов, 2018

© Состав, оформление, «Время», 2018

Ну что ж, я встал и пошел. Не для того, чтоб облегчить себя. Для того, чтобы их облегчить.

В. Ерофеев. «Москва – Петушки»

Сева сложно устроен. Где-то в нижнем углу большой залы внутри его головы невидимый граммофон урчит песню:

А возле окна этой залы неподвижно стоит юноша, глядящий в окно. Прямо перед его глазами широко течет Дон. Молодой человек думает о том, что случается с тем, кто однажды начинает петь и более не останавливается. О том, что это за почва, в которой песня созревает. К блаженству и покою ли этот путь – или песня уводит от них навсегда? Как она находит того, кого можно выхватить из рядов? Куда она отправляет своего героя? Вернет ли своим или – неузнаваемым чужим, пропащим?

В этой песне Сева любил только первый куплет – его спокойный драматизм. В нужном месте Сева явственно слышит гитарный проигрыш. На самом деле он сейчас вышел из общежития на улице Зорге в Ростове-на-Дону и напевал, оставляя за спиной эту монструозную типовую образину:

Во втором куплете появится какое-то странное, непонятное «мы». Цой, наверное, знал, о чем речь.

До Цоя вообще не было никаких песен. Просто потому, что кто-то всегда приходит первым в мир немоты. Остальная мировая культура была потом.