Если что и портило внешность Жозефины — так это зубы; поэтому она научилась смеяться, не раскрывая рта, так, что смех рождался где-то глубоко в груди.
— Ты о Полине? — резко спросил Наполеон.
— Разумеется! О ком же ещё?
С помощью лакея Наполеон натянул тонкую льняную рубашку и заговорил:
— Что неё натворила Полина на этот раз?
Он знал, что его жена и сестра ненавидят друг друга, и тщательно проверял все сплетни, исходящие от Жозефины.
Впрочем, неудивительно, что Жозефина терпеть не могла не только Полину, но и все остальное семейство Бонапартов.
Все они были против брака Наполеона и потратили немало времени и сил, пытаясь вбить клин между мужем и женой.
Жозефина знала: все они надеются, что Наполеон разведётся с ней, едва она родит наследника.
Однако много лет назад, когда Наполеон был в Египте, с Жозефиной произошло несчастье.
Балкон, на котором она стояла, внезапно рухнул, и Жозефина упала с высоты пятнадцати футов. Врачи заявили, что из-за внутренних повреждений она не сможет больше иметь детей.
Теперь, когда Наполеон стал императором, угроза развода висела над Жозефиной, словно дамоклов меч.
Императрица не только боялась позора: она чувствовала, что с каждым днём все больше любит своего мужа, любит гораздо сильнее, чем в первые дни после свадьбы.
Может быть, в этом есть справедливость, грустно думала Жозефина. Она заслужила теперешние страдания, когда в объятиях любовников смеялась над его страстными письмами.
Порой Жозефина перечитывала эти письма, присланные ей в первые месяцы после свадьбы.
«Почему ты не пишешь? Всего одно письмо за четыре дня — а, если бы ты любила меня, писала бы дважды в день! С каждым днём я люблю тебя все сильнее! Расстояние лечит лёгкие увлечения, но истинную любовь только разжигает».
«Как я могла быть такой дурой?» — спрашивала себя Жозефина и брала следующее письмо.
«Мои слезы капают на твой портрет. Тебя здесь нет — он всегда со мной».
Сейчас Жозефина громко заговорила:
— У Полины появился новый любовник. Он днюет и ночует в её доме. О неприличном поведении Полины говорит весь Париж.
— Кто он? — отрывисто спросил Наполеон.
Тем временем лакей подал ему любимый сюртук — простой, без всяких украшений, с красным воротничком и манжетами.
Другой лакей подал императору сбрызнутый одеколоном носовой платок, который император положил в правый карман, и табакерку — в левый.
— Некий граф Аксель де Сторвик, швед, — ответила Жозефина. — Он, кажется, намерен продать тебе какое-то новое ружьё — будто бы лучше всех, которые сейчас у тебя на вооружении.
