Не в силах остановиться на чём-то конкретном, она меняет четыре или пять причёсок, пока наконец не выберет то, что ей по нраву.
Закончив с волосами, принцесса займётся лицом — это тоже продолжится как минимум час.
Для масок и притираний принцесса использовала миндальную пасту, огуречный рассол и розовое молочко, не говоря уж о восточных средствах для чернения ресниц и бровей.
После этого горничная спрыскивала все тело своей госпожи розовым маслом, принцесса выбирала утреннее дезабилье — и только после этого готова была принимать визитёров.
Граф не сомневался, что успеет доехать до рю дез-Арбр и вернуться обратно, прежде чем Полина пустится в Фиалковый будуар, где обычно ожидали е продавцы со своими товарами.
Затем принцесса перейдёт в свой любимый салон, что рядом с Имперским будуаром.
Графу представилась главная спальня принцессы и её изящная резная кровать под балдахином, с вензелем в виде короны, увенчанной орлом и окружённой двадцатью шестью страусовыми перьями.
Занавеси над кроватью были голубыми, бельё — белым с золотыми розетками.
На обитых голубым шёлком стенах спальни светились тусклым золотом миртовые листья — символ Венеры.
Полина редко спала в этой комнате, но часто использовала её для страстных и романтичных любовных игр, как нельзя более отвечающих её своевольной натуре.
Поистине трагично, думал граф, что принц Камилло, прекрасный человек, всем сердцем обожающий жену, оказался в отличие от большинства итальянцев никуда не годным любовником!
С женой он был ласков и внимателен, беспрекословно выполнял все её самые невероятные прихоти, но глаза его загорались страстью лишь при виде породистой лошади или великолепного экипажа.
Полина не скрывала от друзей, что муж наводит на неё невыносимую скуку.
Лора Жюно, жена генерала Жюно, в двадцать пять лет ставшего губернатором Парижа, под большим секретом рассказывала всем и каждому, что сразу после свадьбы Полина пригласила её с собой в Сен-Клу.
— Но у вас же медовый месяц! — отвечала ей Лора. — Не буду ли я лишней?
— Медовый месяц с этим идиотом? — насмешливо воскликнула Полина. — Да Бог с тобой!
Поглощённый своими размышлениями, граф не заметил, как фаэтон свернул на Бульвар Капуцинов.
Весна пришла в Париж и сияла здесь всеми цветами радуги. По обе стороны мостовой цветочницы расставили свой товар: розы, фиалки, пармские нарциссы и особенно лилии, которыми парижане украшали свои дома на Пасху.
По сравнению с сияющим и праздничным бульваром улочка рю дез-Арбр показалась графу ещё более грязной и убогой, чем вчера.
