— Мадам Бернье умерла, — ответила девушка. — Лама пошла наверх, чтобы угостить её чашкой кофе, и вдруг видит — она уже лежит мёртвая.
— Какая трагедия! — пробормотал граф тихо, как будто про себя. — Что я могу для неё сделать?
Он отдал кучеру поводья и пошёл к дверям.
— На каком этаже живёт мадемуазель? — спросил он Луизу, которая следовала за ним по пятам.
— На самом верху, месье. Четыре этажа вверх по лестнице!
— Как-нибудь поднимусь, — пробормотал Аксель. Он поднялся наверх по узкой лестнице. До третьего этажа лестница была покрыта выцветшим ковром; дальше ковёр кончался, и начинались голые доски.
Чердачная дверь была распахнута; граф увидел Верниту, припавшую к неподвижному телу матери.
У окна сморкалась в носовой платочек мадам Данжу.
Граф вгляделся в измождённое лицо умершей женщины, хранящее следы былой красоты. Глаза мадам Бернье были закрыты; казалось, она уснула тихим, счастливым сном.
Вернита стояла перед матерью на коленях и, словно ребёнок, тихо, беспомощно всхлипывала.
Не желая её тревожить, граф поманил из комнаты мадам Данжу: та вышла, прикрыв за собой дверь.
— Могу ли я чем-нибудь помочь? — тихо спросил Аксель.
— Ах, месье, такое горе! Бедная женщина! Она просто истаяла от голода! — проговорила мадам Данжу. По щекам её текли слезы.
— Они очень бедны? — спросил граф, вспоминая неприкрытую нищету чердачной комнаты.
— Tres pauvres, monsieur[3], — ответила мадам Данжу. — Мы с мужем помогали им, чем могли — им-то самим часто и на хлеб не хватало!
— Я уверен, что вы были очень добры, — заметил граф. — Но теперь предстоят ещё расходы на похороны!
Мадам Данжу выразительно пожала плечами. Граф достал из кармана несколько золотых монет.
— Заплатите за всё, что нужно, — произнёс он. — Я вернусь завтра и узнаю, не могу ли помочь чем-либо ещё. Не позволяйте мадемуазель Бернье уехать, не повидавшись со мной.
— Да куда она поедет, месье? — горестно воскликнула мадам Данжу. — Бедняжке и ехать-то некуда!
— У неё нет ни друзей, ни родных?
— Я ничего о них не слышала, — ответила мадам Данжу.
— Я приду завтра, — повторил граф и пошёл вниз, оставив мадам Данжу в глубоком изумлении.
Всю обратную дорогу он продолжал размышлять о том, как бы помочь несчастной белошвейке, которая тронула его душу.
Это было вчера: сегодня же граф ехал к Верните с конкретным предложением.
Он не стал, как предложила принцесса, посылать к Верните лакея; вместо этого он отправился на рю дез-Арбр сам.
Граф не беспокоился, что Полина будет по нему скучать: он знал, что после ванны принцесса обыкновенно садится перед зеркалом в спальне и с помощью двух служанок начинает укладывать волосы.
