— Значит, ты думаешь, что я специально сфабриковал ложные данные, чтобы представить картину в более мрачном свете, чем есть на самом деле? А зачем мне это нужно?
Она молчала.
— В прошлом месяце тоже не было прибыли, но твой отец потихоньку передал в траст обычную сумму. Это были его собственные деньги, и он сделал все возможное, чтобы никто ничего не заметил.
Линдсей фыркнула:
— И что же здесь противозаконного?
— Ничего. Его поступок ничем не грешил ни против законов, ни против этических норм. Это его деньги, и он вправе поступать с ними, как хочет, если его действия не причиняют никому вреда.
— Которого они, естественно, не причиняют, — сказала Линдсей с горечью.
— Я этого и не говорил. Но едва ли мудро со стороны Бена было держать тебя в неведении относительно происходящего. Я готов поклясться, что его беспокоила не столько реакция горожан, сколько твоя. Ему слишком тяжело было говорить тебе о приближающемся крахе, поэтому он предпочел выдать деньги из своего кармана, надеясь, что за месяц удастся все уладить и ты ничего не узнаешь.
— А теперь появился ты, чтобы сообщить мне радостную новость, что только ухудшил положение!
— Меня это совсем не радует, и не я причина убытков. Только я думаю, что Бену пора перестать оберегать свою дорогую девочку от жестокой реальности — даже если ты в нем из-за этого разочаруешься.
Линдсей гневно уставилась на него. Можно подумать, он много знает! Да, когда-то Бен действительно старался укрыть ее от суровой жизни, но это было давно. И как Гибб смеет судить о ней по событиям, происшедшим целых девять лет назад?
— Может быть, не стоит забывать, что ты заинтересован в том, чтобы состояние фабрики выглядело плачевным, — резко сказала Линдсей.
Гибб нахмурился.
— Я?
— Конечно. Чем хуже выглядит дело, тем большим героем ты будешь представляться для своих хозяев в «Триангл».
— Это, конечно, так, — невозмутимо согласился Гибб. — Если только мне вообще удастся что-либо здесь спасти.
Линдсей задохнулась.
— Не можешь же ты просто закрыть фабрику!
— Не совсем.
Она с облегчением вздохнула. Надо было понять сразу, что он угрожал только для того, чтобы преувеличить опасность, — а она, сама того не замечая, повела себя именно так, как он и ожидал.
— Сначала придется продать наиболее прибыльные цеха, — продолжал Гибб, — а уж потом избавиться от всего остального.
— Отец никогда не допустит…
— Бен больше здесь ничего не решает. Решаю я.
Линдсей, не веря своим ушам, смотрела на него.
