Доктор Великанов размышляет и действует | страница 73
— Господи, Арсений Васильевич, — что же это такое делается? Скотину бессловесную, и ту мучают. Очень жестокий народ немецкий… Так, говорите, Мазепа вас сразу узнал?
— Сразу, Ульяна Ивановна.
— Ну, а вы?…
Доктор медлил с ответом, и в голове Ульяны Ивановны мелькнула тревожная догадка.
— А вы его, батюшка Арсений Васильевич, случаем, своим завтраком не стимулировали?
«Что вы, Ульяна Ивановна!» — хотел солгать доктор Великанов, но не смог. Под проницательным взглядом сестры-хозяйки он потупился и честно произнес:
— Немного, совсем чуточку.
Разговор о Мазепе напомнил Ульяне Ивановне прошлое…
Эти воспоминания глубоко взволновали, даже потрясли ее. Все, что было связано с больницей, представлялось ей теперь трогательным, имеющим какое-то особое значение. Глаза ее увлажнились.
— А вы, батюшка Арсений Васильевич, помните, случай у нас был — в 1939 году или, может быть, в сороковом году? Ночью требовалось больную на операцию везти, а машина в скорой помощи на ремонте была… Вы вызываете меня и говорите: «Ульяна Ивановна, нужно срочно одно дело сделать…» Помните? Вы так тогда и сказали: «Скажите, мол, чтобы сейчас же Мазепу запрягли, и отвезите ее сами».
— Ну, и что ж?
— Ну, я и отвезла, — просто и лаконически закончила повествование Ульяна Ивановна.
Разумеется, доктор Великанов за множеством дел давно позабыл этот случай, но рассказ Ульяны Ивановны пробудил в его памяти рой других воспоминаний, далеко не столь простых и коротких, как у Ульяны Ивановны.
— Да, Ульяна Ивановна, — задумчиво сказал он. — Нам довелось хорошо поработать.
И здесь доктору Великанову захотелось сказать Ульяне Ивановне что-нибудь очень теплое и приветливое. Но слов не нашлось. К своему удивлению, Ульяна Ивановна увидела, что лицо его стало задумчивым и грустным.
— Ложитесь, батюшка Арсений Васильевич, — всполошилась она. — Устали вы нонче, да и Мазепа… Уж я вас очень прошу, Арсений Васильевич, все, что вы получаете, сами и кушайте. А что касается Мазепы, так у меня немного затхлых отрубей имеется, пусть уж в его пользу пойдет.
Так был прощен и возвращен в число наших героев раскаявшийся Мазепа.
Дальнейшая его судьба была поручена ловкости Саньки-Телефона, проинструктированного доктором Великановым.
Глава тринадцатая
Под ударами Красной Армии немецкий фронт трещал и откатывался на запад.
Обер-лейтенант Ренке, жестоко трусивший по ночам, дошел до того, что стал признавать за приятную неожиданность каждые благополучно миновавшие сутки.
