Доктор Великанов размышляет и действует | страница 68
— Патшему стояль, а не работаль? — повторил он и замахнулся палкой.
Ульяна Ивановна побледнела.
— Ты не очень махай! — сказала она. — Я не пугливая. Что же, по-вашему, и постоять, подумать нельзя?
Понял ли Дрихель целиком всю фразу Ульяны Ивановны — сказать трудно, но смысл ее уразумел.
— Потумать? — фальцетом выкрикнул он. — Тумать мошет немец, руски должен арбайтен! Арбайтен фюр немец! Если руски не путет арбайтен, ер золь штербен!
Вытащив пистолет, Дрихель направил его в лицо Ульяны Ивановны.
И здесь, перед лицом неминуемой смерти, под дулами двух автоматов и пистолета, Ульяна Ивановна обрела храбрость.
— Если думать нельзя, то и жить незачем, — громко сказала она. — Стреляй, сволочь!
С упавшим на плечи платком, седая и величественная, Ульяна Ивановна шагнула вперед.
Теперь побледнел Дрихель. Оглянувшись, он увидел два десятка хмурых и истощенных лиц, на каждом из которых застыло выражение ненависти, томительного ожидания и страдания.
Конечно, сила оставалась на его стороне — он мог, и притом безнаказанно, убить Ульяну Ивановну, но это казалось недостаточным: целью Дрихеля было сломить упорство вставшей на его пути женщины. И одной ее смерти для этого было мало. Он сунул пистолет в кобуру и раздельно произнес:
— Ти путешь умирать, но перва путешь арбайтен фюр немец. Так коворит мой немецки воля. Фот!.. Если ти путешь ошень карашо делать свой арбайт, ти, мошет, путешь шиф… Я путу смотреть твой арбайт. Фот!
Оглянувшись, Дрихель выбрал густо заросшую площадку, где, по его мнению, корни деревьев и кустов особенно крепко связывали землю, и отмерил прямоугольник длиной в три, а шириной в два метра.
— Ти путешь один копать эта яма. Я путу приходить и видеть…
Оставшись одна, Ульяна Ивановна всецело предалась горю и гневу. Но как ни сильны были обуревавшие ее чувства, они не могли помешать ей сделать кое-какие здравые и весьма решительные умозаключения. Прежде всего она в самом зародыше убила мысль о какой бы то ни было капитуляции.
— Черта им рогатого, а не арбайт! — формулировала она свое решение и очень гневно вонзила заступ в вязкую землю.
Последующие же действия могли показаться несколько странными. Некоторое время она молча смотрела на воткнутый в землю заступ, потом весьма решительно выдернула его из земли, вытерла, поплевала на руки, подошла к ближайшей сосне и изо всей силы немного наискось ударила по ее коричневому стволу. Удар был хорош: дерево загудело, а из-под сбитой коры выглянула желтая, глубоко рассеченная древесина. Удовлетворенная пробой, Ульяна Ивановна засучила рукава вязаной кофты, подоткнула подол юбки и скрылась в густых кустарниках рядом с тропинкой, ведущей к комендатуре.
