Когда песня смолкла, он сказал со вздохом:
– Теперь я знаю, что весна пришла! Птицы поют, цветы расцветают, а голодные плачут.
Тут он вспомнил, что сор из Хрустального Грота на земле превращается в деньги. И, прокравшись тихонько к тому месту, где женщина рвала лебеду, вывернул оба кармана и стал их вытряхивать. На земле сразу что-то заблестело.
– Клад! Клад! – закричала женщина, увидев серебряные монетки. – Слава богу! Теперь не помрем с голоду! Выбьемся из нищеты! Глядя на нее, Хвощ тер кулаком глаза: лицо у него сморщилось – вот-вот сам заплачет.
Смиренно поцеловав землю, женщина поднялась и ушла в лес. – Ну, больше нам тут нечего делать! – сказал Хвощ, когда женщина скрылась в лесу. – Весна на дворе! Надо скорее сообщить королю! Но, едва сказал, на дороге послышались шаги. Глядь – а это цыган, который их на ярмарке показывал, за своим варганчиком и котелком воротился. Не растерявшись, Хвощ поднял с земли суковатую палку – для защиты. Чудило-Мудрило вскочил и хотел уже было дать тягу. Но Хвощ схватил его за рукав и сказал:
– Не бойся! Плясали мы под его дудку, теперь он под нашу попляшет! В твоей книге сказано, что в минуту страшной опасности мы, гномы, можем превратиться в великанов. Говори скорей, что для этого надо сделать? Но Чудило-Мудрило только зубами щелкал от страха и не мог вымолвить ни слова.
– Ну говори же! – торопил его Хвощ.
А цыган уже, добежал до полянки.
– На… на… надо, – заикаясь, лепетал Чудило, дрожа как в лихорадке, – на… назвать что-нибудь… большое! Самое большое…
Но тут цыган их заметил и закричал:
– Ага, попались, голубчики! Погодите, сейчас я расквитаюсь с вами!
– Гора! – поспешно воскликнул Хвощ дрогнувшим голосом.
Но не вырос и на полдюйма.
– М… м… мудрость! – пролепетал Чудило-Мудрило.
Но и это не помогло.
– Сила! – в ужасе заорал Хвощ, потому что цыган уже протянул к нему руку.
Но остался таким же, каким был.
И тут донесся тихий голос, словно листва зашелестела:
– Добро!
Это сказала бедная женщина, которая шла по лесу, радуясь своему счастью, а эхо повторило за ней.
Цыган побледнел и остановился как вкопанный.
Крохотные гномики стали расти, расти у него на глазах, а он все пятился, пятился, шепча побелевшими от страха губами:
– Сгинь, пропади, нечистая сила! Сгинь, пропади! Но гномы переросли его уже на целую голову, на две, на три; вот они сравнялись с соснами и предстали перед ним грозными, могущественными великанами. Теперь он сам рядом с ними казался карликом.
