V
Уже за полдень перевалило, когда гномы, еле переводя дух, добежали до леса и бросились на траву – отдохнуть немного. Особенно устал Чудило-Мудрило. Цепь, к которой приковал его цыган, немилосердно натирала ему ногу и мешала идти. Ученый стонал и охал от боли, пока Хвощ не разбил цепь камнем и не приложил к ноге свежую травку. Но лечить Чудилу-Мудрилу было не так-то просто. Он отчаянно сопротивлялся, утверждая, что все эти простонародные средства годятся разве что для мужиков, но никак не для ученых. Однако, почувствовав облегчение, сразу умолк.
А Хвощ, внимательно оглядевшись, радостно воскликнул:
– Да ведь это та самая полянка, где нас цыган поймал! Ура! Значит, и кулеш тут!
И бросился искать потухший костер. Обнаружив его очень скоро, он разгреб золу, подложил хвороста и стал дуть изо всех сил. Угли разгорелись, повалил дым, по хворосту запрыгали искры, и наконец вспыхнул яркий, веселый огонек. Скоро в котелке забулькал вкусный кулеш. Друзья поели и закурили. Посидев немного, они уже собрались было в путь, как вдруг Хвощ наткнулся ногой на что-то твердое. Нагнувшись, он поднял варганчик, оглядел его со всех сторон и заиграл.
На звуки варганчика, разбудившие лесное эхо, сразу отозвались из кустов дрозды, зяблики, синицы, пеночки и другие птицы, будто там был спрятан целый оркестр, который только и ждал сигнала. Один щегол заливался так сладко, что дерево, где он сидел, все покрылось розовым цветом, а полевые маргаритки, шиповник и лиловые колокольчики зашептали: «Весна… Весна… Весна!…» Опустив варганчик и опершись на палку, Хвощ с упоением слушал. Но вот к пению птиц и шепоту цветов присоединилась другая, печальная мелодия. Сначала она доносилась издалека, потом зазвучала ближе. На опушку вышла изможденная, бедно одетая женщина. Она собирала лебеду, то и дело утирая рукой слезы, и пела, думая, что ее никто не слышит:
Ой, весна, весна в поле,
Ой, ты горькая доля!
В закромах ни крупинки
И в хлеву ни соринки!
Жалобное эхо вторило ей, далеко разнося песню по лесу.
В доме хлеба ни крошки,
Деткам супу ни ложки!
Ой, луга зацветают,
Детки слезы глотают!…
И снова из лесной чащи отозвалось эхо.
Ой, с росой солнце встало —
Мои слезы застало.
Ой, с росой закатилось —
Я слезами умылась!… —
все пела женщина, собирая лебеду.
Слушал Хвощ эту песню, и сердце у него сжималось от жалости. Представилась ему весна в деревне, когда у бедняков кончаются хлеб и мука, скот дохнет от бескормицы, матери кормят детей лебедой, а кто может испечь лепешку из отрубей, считается счастливцем.
