— Поэтому они и ценят свою религию, — подхватил Шон:
— Она пронизывает их до мозга костей. Она разлита в воздухе, которым они дышат, в небе над головой, в камнях под ногами. Это трансцендентное, ставшее осязаемым.
— Религия и современность могут прекрасно сосуществовать, — возразил Пакит. — Взгляните на Америку.
— В Америке правительство не касается религии — в отличие от КНР.
— Внешне — да, — согласился Пакит, — но на самом деле КНР…
— Довольно, — резко перебил Дхамса по-английски. — Шелк важнее. Мы теряем время.
Он отставил пиалу с громким стуком.
Пакит потянулся за собственной пиалой, сделал глоток и вновь заговорил:
— Прошу прощения. Достопочтенный лама, как всегда, говорит по существу, чему не мешает научиться многим.
Лицо Дхамсы слегка смягчилось. Он жестом велел Пакиту продолжать, перекладывая на помощника все неудобства разговора на чужом языке.
— Я не советовал охранять шелк, некогда облекавший плоть Гаутамы Будды, — сообщил Пакит. Дхамса вновь недовольно нахмурился.
— События показали, что мои опасения были весьма обоснованными, — заметил Пакит. — В этом мире есть воры, которые неуловимы даже для лучших агентов «Риск лимитед».
Дхамса заворчал.
Джиллеспи заерзал на стуле, впервые за весь разговор привлекая к себе внимание. Ему надоело слушать образованного молодого монаха, которому явно нравился собственный голос.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, приятель, — произнес Джиллеспи. — Нам случалось идти по самым горячим следам.
— Вот как? — переспросил Пакит. — Тогда почему же прославленный мистер Кроу здесь, а не в Тибете?
Джиллеспи перевел взгляд на Редпас. Она потягивала тошнотворную смесь чая с маслом, словно выдержанное вино.
— Мы выяснили, куда тянутся нити, — спустя некоторое время сообщила она.
— Другими словами, вы считаете, что шелк находится уже за пределами Тибета? — осведомился Пакит.
Он повторил ту же фразу по-тибетски, словно желая убедиться, что Дхамса понял масштабы катастрофы.
Но это было ни к чему. Несмотря на то что лама с трудом говорил по-английски, он все понимал.
— Человек, который похитил шелк у Фана, не был тибетцем, — объяснил Шон. — Вряд ли он остался бы в Тибете.
Дхамса что-то быстро проговорил по-тибетски.
— Но зачем кому-то понадобилось вывозить шелк из Тибета? — встревоженным голосом перевел Пакит. — В Тибете этот шелк — предмет поклонения. Вывезти шелк Будды из Тибета — все равно что отделить Святую землю от Иерусалима. Это бессмысленно!
Дэни удивленно взглянула на молодого монаха.
