Семен молчал.
— Отдавай гуся, а то разорвем! Вон нас тут сколько!
— Доллар. Серебряный, — Семен Орестович был непреклонен.
Черт опять удалился на совещание. Вернулся минут через десять.
— Возьмешь контрольный пакет «Газпрома»?
— Уважаемый, ты же не хочешь торговаться до петухов? — возразил ему Семен.
— Резонно, — с большой долей уважения в голосе пробормотал покупатель. — Ладно, подожди пару минут, будет тебе серебряный бакс.
Черт засунул в рот пятерню (или «шестерню»? Количества пальцев было не видно, но если судить по суседке…) и лихо свиснул, как в «Пропавшей грамоте». Надгробная плита вблизи от Семена Орестовича поднялась, и из земли вылезло нечто громадное. («Черт, да это же натуральный козел! Тут не Гоголем, тут уже больше Гойей пахнет…» — пронеслось в башке продавца гусака. «За козла и ответить!» — послышался мысленный ответ. Семен поперхнулся.)
— Этот, что ли, такой упрямец? — зловеще проблеял козел.
— Этот, этот, — уныло ответил черт.
— Ну, ладно… Хотели мы тебя разорвать, да уж больно ты нам понравился, — заявил козел. — Держи, вот он, серебряный бакс. Неразменный! В Америку, что ли, намылился?
Семен молчал.
— Да-а, упрямый… Ладно, братаны, я вижу, вы не виноваты. На!
На ладонь нашего счастливца легла монета, блестевшая даже в темноте и показавшаяся ему неожиданно тяжелой.
— Давай гусака!
Семен протянул жареную птицу козлу. Тот схватил ее, лихо гикнул — и кладбище опустело.
«На обратном пути обычно искушения идут, — предупреждал Семена Орестовича домовой. — Там баба типа Прекрасной Елены, разбойники, грозящие голову отрезать, либо для мягкосердечных — нищенка маленькая. Если кому рубль отдашь — тут тебе и конец. Только думаю я, нечистая сила-то не дура. Откуда на кладбище Елене Прекрасной взяться либо нищенке? А разбойникам и тем более там делать нечего — они живых грабят. Так что, наверное, обойдется». Не обошлось…
Едва наш герой ступил за кладбищенскую ограду, как услышал тихое, задавленное, но такое отчаянное мычание, что сердце его сжало словно холодной рукой.
— Молчи, сука! — донесся до Семена злой мужской голос. В кустах мелькнуло что-то белое, затем мужчина взвыл, раздался звук затрещины. В голове Семена Орестовича еще не успело промелькнуть ни единой мысли, а в дело уже вступил «Отто», младший лейтенант резерва спецназа ГРУ. Зрачки расширились, включая никталопию — и черт с ней, с мигренью, неизбежно наступающей после таких фокусов с организмом! Дальше все шло на уровне рефлексов.
