Командир Инопланетян и Вишну крепко взялись за руки.
— Время пришло, — объявил Аппарат и кашлянул красным дымом. Когда дым рассеялся, Вишну и Командир Инопланетян исчезли.
Внезапно посередине большой гостиной засиял круг света Где-то вдали послышался звук захлопнувшейся двери. Круг света разделился на множество лучей, и в них возникла миссис Вишну в потрясающем платье, рыжие кудри на голове были собраны в высшей степени экстравагантную прическу.
— Здравствуй, дорогой, — промолвила она. — Вот я и вернулась.
Она встревоженно оглянулась вокруг.
— Вишну? Где же ты?
— Куда же ты ушел? — звала мужа миссис Вишну.
— Туда, куда увел его дух, — ответил Атертон тихим успокаивающим голосом. — Вы должны понять, что он был чем-то большим, чем плоть и кровь, и большим, чем машина. Кроме того, он был существом, в котором родился дух и пламя, он из тех, кто не откажется от финального приключения, последнего рискованного пути к месту окончательного отдохновения. Вот каким был Вишну.
— А как же я? — обиженно воскликнула миссис Вишну. — По-вашему, я лимонное желе?
— Вы прежде всего сногсшибательная женщина и великолепная машина, — с энтузиазмом сказал Атертон. — А все остальное — плач по вашему мужу.
— Он умер? Он ушел от нас?
— Ушел в невыразимые сферы фантазии, о которых могут мечтать лишь поэты.
— Могу я последовать за ним?
— Я мог бы попытаться устроить вам это, — сказал Атертон.
— Нет, я никуда не хочу уходить! Мое место здесь, на Земле. Однако как печально, вернувшись, не найти здесь своего мужа. Я как Пенелопа в конце поэмы „Одиссея“, только мой Одиссей снова отправился навстречу новым приключениям.
— Ваше обращение к классике делает вам честь, моя дорогая, — похвалил доктор.
— Благодарю вас, но что мне теперь делать?
— Что?.. Взять управление Землей в свои руки прежде всего.
— Вы так считаете? — Она задумалась. Кончик ее язычка на мгновение коснулся мелких зубов — это была прелестная полная кокетства гримаска. Затем миссис Вишну решительно тряхнула головой.
— Вести государственные дела — не по моей части. Здесь я ничего не понимаю. Мне нравятся банкеты, представления, балы, но принимать решения… Нет, я терпеть этого не могу.
— Возможно, вы отнеслись бы ко всему более терпимо, — мягко и вкрадчиво промолвил Атертон, — если бы рядом с вами был кто-то, способный взять на себя обязанность выполнять тягостные повседневные задачи управления, оставив вам приятное удовольствие заниматься сценой, экраном и другими видами искусства.
