– Сегодня все так странно… Может, магнитная буря? Вспышка на солнце?
– Нет, – она совершенно серьезно покачала головой. – Не солнце. Я думаю, это луна. Луне так много позволено. Она имеет власть над нами.
– От луны есть хорошее средство. – Железяка разлил коньяк по новой. – Вот это. – И выпил.
Она как будто не заметила его скупой иронии.
– Мне почему-то кажется, что тебе тоже одиноко, – сказала она.
Железяка поставил стакан и секунду размышлял, не является ли это замаскированным предложением разделить друг с другом постель. Женщины иногда начинают очень издалека, когда не знают, чего именно они хотят.
– И поэтому я тебя не выставил за дверь. Ладно, примем это за основную гипотезу. – Железяка тоже решил не форсировать ситуацию, но и не тормозить естественное развитие событий. В конце концов, она права. Ему чертовски одиноко среди рушащихся декораций мира. А Инга… она далеко и недоступна даже для телефона, что уж говорить о другом, более непосредственном контакте.
У девушки были каштаново-рыжие волосы, бледная, прозрачная кожа и родинка на открытом плече. Коньяк она пила аккуратными крошечными глотками.
– Но ведь люди одиноки совсем не потому, что им не с кем поговорить или лечь в постель, – продолжала она развивать тему.
Железяка понял, что насчет соединения двух одиночеств в койке он поторопился. Не о том в этой песне поется. Или о том, но с другого конца. Очень другого.
– Люди одиноки внутри себя. Они рождаются такими. Они думают, это оттого, что их никто не любит или что им некого любить. А на самом деле это потому…
Железяка все же решил, что пора действовать. У девочки был трудный день, неважно, что там позволила себе луна, какие безобразия. Девочке нужна хорошая бодрящая разминка для души и тела. Он протянул руку через стол и накрыл ладонью ее запястье. Погладил пальцами теплую кожу.
– …потому что этот мир создан кем-то очень одиноким.
Рука Железяки скользила вверх по ее руке.
– …в мире разлито одиночество, и люди дышат им. Поэтому им заповедано любить друг друга…
Он теперь слышал ее дыхание. И оно говорило не о разлитом в кухне одиночестве, а как раз о заповеданном. Глаза ее смотрели в сторону, а тело… тело ждало. Железяка встал, подошел к ней и поцеловал в шею.
– …Но этот мир слишком хрупок даже для людей. Мне кажется, что он умирает. Становится неживым…
Железяка потянул ее за руку.
– Идем.
Она послушно встала и пошла за ним.
– …а все неживое – фальшиво. Наш мир становится фальшивым. Я видела, как проступают каркасы сквозь его мертвую плоть. Мне страшно, понимаешь…
