Железяка и Баламут - Наталья Иртенина

Вы меня слушаете? Я расскажу вам кое-что. Думаю, это покажется вам странным и нелепым, а скорее всего, вы ничего не поймете, потому что до вас еще не дошла очередь. И я не обещаю, что когда-нибудь дойдет. Так что просто слушайте. Все равно вы не можете выключить звук.

Кто я, вам знать необязательно. По правде, я и сам не знаю. Всю жизнь я только предполагаю, исходя из собственных действий. Из этого вы можете заключить, что мои действия направляются не мною, и не ошибетесь. Нельзя сказать, чтобы меня это тяготило. Я просто выполняю работу, для которой меня предназначили. А заключается она в том, что я выбираю одного из вас, и какое-то время этот один целиком принадлежит мне, пока не придет пора оставить его. И тогда все начинается заново.

Я, видите ли, работаю котом.

И стараюсь не думать, что мог бы быть одним из вас, людей, если бы не случилось то, что случилось.

Выражаясь мелодраматически и фигурально, я был похищен за три года до своего рождения. Говоря обыкновенно, меня изъяли из естественного хода вещей. Это единственное, что я знаю о себе точно. Но сводя знакомство с вами, людьми, каждый раз я все больше постигаю собственную сущность. Мне недоступны пока все глубины моего существования, и все же я уверен, что являюсь звеном какой-то важной цепи. Мое незнание не становится препятствием к этому… Удивительно. Знаете, меня это немного печалит. Но надежда живет во мне. Я должен разгадать эту тайну. Вы мне поможете…

…добропорядочный член общества, поэтому больше всего Железяка ценил в жизни взаимопонимание. Но этот кот все испортил.

Он выплыл из ночи, как призрак с огненными глазами, проходящий сквозь стены.

Он прочно обосновался в квартире, подобно косматому домовому, обходящему по вечерам свои владения.

Он вошел в Железякину жизнь вавилонским столпотворением и обрушил в ней не одну башню, а целую улицу башен.

Рухнувшие башни отдавили Железяки все, что можно было отдавить. Не сомневайтесь, это очень больно.

Кстати, Железяка – это фамилия. По паспорту. А если вы Железяка только по паспорту, вам совершенно ничто не мешает испытывать боль. Конечно, если только вы не Бревно по сути.

Интересно, мог ли Пушкин по собственному опыту знать, что его Лукоморье и дуб зеленый вовсе не сказочные абстракции, а нечто совсем иное? Оттуда, из Лукоморья приходят к нам коты ученые, спускаются с ветвей зеленых, чтобы баламутить воду наших душ и вздымать со дна их песчаные вихри сомнений. Черные ученые паршивцы.