— Да хочет он жениться!
Вера выразительно хмыкнула. «Ври больше, — было написано у нее на лбу, — да если б он тебе предложил — ты б давно уже поперед него в загс побежала!».
Я досчитала до десяти, выдохнула и очень вежливо спросила:
— Более вариантов нет? Я к тебе за советом пришла, надеясь что ты меня поопытнее, глядишь чего и подскажешь умного.
— А я тебе умного не сказала, значит? — усмехнулась она.
— Я это и так знаю, Вера. Я же мастер по охранкам, забыла? Но вот как сделать так, чтобы против воли поставить охранку — мне не сообразить. Там же нужно участие человека, сонного его не заговорить, понимаешь?
Вера чуток подумала и предложила:
— А оморочку на него сделать? Навесь пояс рабства, как миленький сделает все, что скажешь.
— Ну да, а потом сниму с него заклятье послушания, и он уйдет. Не простит он мне такого.
— Так память стери да и все!
— Ты умеешь? — жестко спросила я ее. — Умеешь стереть память так, чтобы только вот этот эпизод убрать? Лично я — нет. Получится еще как с той девочкой, Пелагеиной клиенткой.
Тогда нам всем пришлось попахать. Девочка та пережила изнасилование, и кто-то очень умный подсказал родителям, что можно сходить «к бабушке», та память и сотрет, не будет малышка рвать себе сердце воспоминаниями. По мне, так тут хватило бы успокоя да снятия тоски, но меня никто не спросил. И Пелагеюшка, старый и опытный мастер, и та не смогла ювелирно сработать — вместе со сценой изнасилования из памяти девочки выпало слишком много. Папу забыла напрочь, подруг не узнавала, кое-что из школьного курса стерлось. Пришлось нам всем вместе собираться да переделывать работу Пелагеи.
— Святоша может, — помолчав, напомнила Вера.
— Святоша многое может, так что мне, в ножки ей кланяться идти? — хмыкнула я.
— Тогда не знаю, — развела Вера руками.
— А если подумать? — почти жалобно спросила я, заглядывая ей в глазки. — Верочка, ну кошка ведь. Сама понимаешь, как это серьезно. Помоги, а?
— Ну, разнылась, — неодобрительно цыкнула ведьма.
— А как не ныть, я же без него жить не могу, — несчастно и очень искренне призналась я.
— Дура девка, — покачала она головой.
Я молчала.
— Ну ладно, — решилась она наконец. — Можно помочь твоей беде.
— Как? — вскинула я на нее глаза, полные безумной надежды.
— Ты погоди, — поморщилась ведьма. — Плата сильно высока!
— Насколько высока?
— Лет десять жизни.
Я невольно присвистнула. За печкой кто-то возмущенно завозился.
— Ты мне домового не высвистывай, он мне еще от прабабки достался, — строго велела Вера.
