— А что за обряд-то такой?
— На двойника. Вызовешь духа своего ненаглядного да и сделаешь на него обряд. Все, что сделаешь с духом — отразится на Дэне.
— Это не тот обряд, когда через зеркало дух живого призываешь? — что-то такое я припоминала, говорила мне бабуля про это.
— Ну да.
— А попроще ничего нет? — расстроено вопросила я. — Цена ведь чересчур высока!
Как я не любила Дэна, но понимала, что годы за избавление его от неприятностей — слишком много. Потом, когда мы с ним состаримся и ему придется меня хоронить раньше времени — он мне спасибо не скажет. Впрочем, если дело примет слишком серьезный оборот — пойду на это не колеблясь.
— А попроще — пусть он хлебнет беды от кошки, — охотно поделилась Вера мыслями. — Намается, да к тебе же и прибежит, около юбки твоей отдохнуть. Тут-то ты и не теряйся — через плечо его да под венец.
— Ясно, — безразлично молвила я, некстати вспомнив, что Вера с мужем жила плохо. Очень плохо. Уж давно он помер, а она к нему даже и на могилку не ходит, зарастает она бурьяном.
Уходить пора. Ничем мне Вера не помогла. Если и есть у нее какие-то секреты — открывать их мне она не намерена.
Что-то попало мне в глаз, я сморгнула, подняла глаза на ведьму и удивилась. Вера как-то чересчур пристально смотрела на меня.
— Пойду я, — устало сказала я. — Дел полно, да и тебя отвлекать не хочется.
— У тебя все нормально? — странным тоном спросила она.
Около моего дома бродит привидение, а любимому снятся кошки.
— Просто замечательно, — кивнула я, встала…и почему-то покачнулась. Оперлась рукой об некстати подвернувшееся блюдо с единственным пирожком, оно выскользнуло, упало на пол…
— К счастью, — выдохнула я, глядя на осколки.
— А ну-ка, счастье, сядь! — хреновым тоном велела ведьма, настороженно глядя на меня.
— Ты чего? — воззрилась я на нее в полном недоумении.
Та молча сдернула с головы платок; расплела длинную, с проседью, косу; положила руки мне на голову и замерла, едва слышно читая заклятье.
Пахнуло холодом.
Я молча сидела, не понимая, что нашло на коллегу. Случаи буйного помешательства ведьмам не грозят. Мы не умрем от ужаса при виде восставшего покойника, нам не страшны склероз, маразм и прочие радости возраста. Пелагее, вон, уже под сто лет, ровесницы ее давно как растения, а она у нас — живчик еще тот, ни одна свадьба без нее не обходится.
Веру я уважала. Ведьма была умелая, весьма здравая, да и ко мне словно мать родная относилась. Не верила я, что она мне возьмет и зло причинит. Однако на всякий случай я следила за ее действиями.
