Но почти в ту же минуту в открытой двери, ведущей из кухни на галерею, появился коммерции советник и закричал им, махнув рукой, чтобы они не приближались: «Назад, несчастья не случилось ни с кем!»
– Благодарение Богу! – Все лица посветлели. Что бы ни падало теперь с расшатанной крыши, не страшно, – все поправят плотники и кровельщики. Можно было спокойно отправляться в сени и скрыться от бури.
– Ну вот, чуть-чуть не вышло беды, – сказала Бэрбэ, покоряясь судьбе и стирая фартуком пыль с лица. – Непонятно, как мальчик мог спастись, просто удивительно! Ведь до последней минуты он стоял на балюстраде! – Она недоверчиво качала головой. – Ну да, значит, так должно быть, и это большое счастье, необыкновенное счастье, что не случилось такого ужаса. Это была бы страшная беда для нашего дома, такая, что, кажется, всю жизнь ее не забыть.
– Не говори глупостей, Бэрбэ! – прикрикнул на нее Рейнгольд, который все время оставался в вестибюле, так как совершенно основательно боялся бури, как своего злейшего врага. – Можно подумать, что опасности подвергался кто-нибудь из нашего семейства; по-твоему, все Лампрехты должны были бы надеть траур, если бы случилось несчастье с мальчишкой живописца.
Он угрожающе потряс худой рукой с длинными, жесткими пальцами над столпившейся смущенной прислугой и презрительно пожал плечами.
– Эта история станет нам в копеечку, – сказал он служащим, показывая головой на пакгауз. – Непростительно со стороны папы, что задние строения доведены до такого разрушения.
Он вдруг замолчал, сунул руку в карман брюк и прислонился спиной к защищенной от бури стене вестибюля, вытянув свои длинные ноги, – по двору шел коммерции советник.
Подозвав к себе работника, Лампрехт дал ему принесенную склянку и послал в аптеку за лекарством.
– Старуха там, в пакгаузе, захворала от испуга, ей дурно, а лекарство, которое ей всегда помогает, все вышло, – коротко, даже отрывисто, но вместе с тем и как бы смущенно извиняясь, сказал он, обращаясь к тете Софи, и даже слегка покраснел при этом.
Эта небольшая услуга, помощь, которую всякий обязан оказать больному ближнему, со стороны неприступного, высокомерного человека могла показаться каким-то унизительным для него поступком, непонятным всем, а больше всего ему самому.
Маргарита последовала примеру тети Софи, проворно повязав себе голову платком, и молча пошла к выходящей на двор двери.
– Куда ты, Гретхен? – спросил коммерции советник, схватив ее за руку.
