Вероятно, он не слышал, что ему кричали из главного дома, потому что продолжал петь.
– Он не упадет, папа, – сказала, смеясь, Маргарита. – Я хорошо знаю, на что можно отваживаться в этом возрасте. Балки на нашем чердаке могли бы кое-что рассказать о моем акробатическом искусстве. И буря не может ничего ему сделать, он защищен от нее домом. Конечно, старой деревянной галерее доверять нельзя. – Она вынула носовой платок и начала махать им из окна.
Этот сигнал был сейчас же замечен мальчиком. Он замолчал и спрыгнул со своего высокого постамента, смущенный и испуганный, видимо, устыдившись, что его видели.
– У мальчугана чистое золото, а не горло, – сказала Маргарита, – но он не бережет его. В двадцать лет он не станет так безрассудно петь в бурю, а будет беречь свое сокровище. Его ты никогда не залучишь в свою контору, папа, – он будет великим певцом.
– Ты полагаешь? – Он как-то странно, почти враждебно посмотрел на нее. – Не думаю, что он рожден для того, чтобы забавлять других.
Что случилось потом, не видели отскочившие от окна отец и дочь, им казалось, что ураган разом поднимет и снесет старый купеческий дом со всем, что в нем жило и дышало. Затем последовал страшный треск, потрясающий шум разрушения, и настало мгновенное затишье, словно злодей сам испугался своего преступления и не осмеливался коснуться непроницаемого серо-желтого облака, наполнившего двор.
Пакгауз! Да, именно над ним волновались, вздымаясь, клубы пыли. Как дикий зверь прыгнул коммерции советник мимо дочери на лестницу и стремглав бросился по ней вниз. Маргарита побежала за ним, но только уже во дворе ей удалось схватить его за руку; онемев от ужаса, она не могла даже попросить, чтобы он взял ее с собой.
– Ты не пойдешь, – сказал он повелительно, стряхивая ее руку со своей. – Или ты тоже хочешь быть раздавленной?
Маргарита со страхом смотрела, как отец пробирался между обломками.
Усилия его сопровождались криками из окон главного дома, теперь уже все обитатели бросились во двор: тетя Софи, вся прислуга и почти все конторские служащие.
Хозяин был уже в безопасности: никакой ураган не мог поколебать массивного свода ворот, под которым он скрылся; но ребенок, бедный мальчуган, верно, погиб под развалинами, раздавленный страшной тяжестью! Бэрбэ только что видела его на галерее из окна кухни.
Тетя Софи покрыла свои развевающиеся волосы носовым платком и подобрала юбки. Говорить она еще не могла, но проворно действовала руками и ногами. Не обращая внимания на все еще падающие куски черепицы и обломки дерева и на неистово бушующую бурю, она устремилась через двор к груде развалин, под которой должен был лежать бедный раздавленный мальчик, остальные последовали за ней.
