В этот момент Рено вспомнил о Виллоу, которая однажды стояла с ним спиной к спине, ожидая, кто выйдет из леса — Калеб или кто-то из банды Джеда Слейтера.
Тогда из леса вышел Калеб, но у Рено не было сомнений, что любого другого Виллоу застрелила бы.
Не сомневался он и в мужестве Евы. Ей в течение многих лет приходилось себя защищать.
„Они поняли, что меня нужно оставить в покое“.
Глаза Рено постоянно следили за поворотами сухого русла. Чалой обстановка также не нравилась. Она прядала ушами, настораживаясь при малейшем шорохе. Несмотря на долгий утомительный путь, она шла легко, упруго играла мышцами, готовая умчаться и унести седока при первом признаке опасности.
Мышастая тоже была начеку. Ева чувствовала напряженность ее движений и видела, что она нервно помахивает хвостом. Даже оба Длинногривых казались настороженными. Они по пятам следовали за мышастой, словно опасаясь, что их оставят одних.
Справа и слева в основное сухое русло впадали другие, такие же сухие. Ущелье все больше сужалось, вгрызаясь в тело земли. С обеих сторон появились утесы, которые загораживали солнце.
Внезапно Рено направил лошадь в одно из боковых ущелий. Когда Ева хотела заговорить, он жестом призвал ее к молчанию.
Спустя несколько минут небольшой табун диких лошадей проследовал мимо путешественников. Лошади направлялись туда, откуда пришли Ева и Рено.
Ева почувствовала, что круп мышастой напрягся. Она набрала воздуха, чтобы приветливо заржать. Ева мгновенно наклонилась в седле, и зажала пальцами ноздри лошади.
Рено заметил движение Евы, увидел, что она сделала, одобрительно кивнул и продолжил наблюдение. Он не спешил прервать его еще долго после того, как скрылся последний мустанг.
Вокруг воцарилась тишина.
Рено подумал об усталости лошадей, о позднем часе и сверился с картой, которую держал в уме. Решение пришло быстро:
— Разобьем лагерь здесь.
Родник был отмечен зеленью, которая в этих местах способна была потрясти путника. Там, где разливалась вода, виднелась узкая ленточка папоротников и мхов, которая сразу же сменялась растениями, более приспособленными к безжалостному солнцу. Но даже они жили недолго, потому что воздух выпивал из них влагу раньше, чем они успевали вырасти. В пятидесяти футах от родника журчанье воды прекращалось, она исчезала в песке и гальке.
Рено присел на корточки, изучая следы, ведущие к роднику и от него. Сюда приходили пить олени. Были также койоты, кролики, вороны и лошади. Следов подкованных лошадей не было, но кое-что Рено все-таки беспокоило.
