Из Могилева, куда он уехал, чтобы возобновить попытку сдать экзамен, стали приходить по адресу новых друзей - сестер Фрейдлиных - длиннейшие письма. Эти послания восемнадцатилетнего юноши, обращенные к привлекательным, полным жизни девушкам, не заключают в себе почти ничего интимного: их содержание добросовестный анализ прочитанных книг и попытки интеллектуального самоанализа. О своих недавних идеалах, о "слепом патриотизме" времен "литовского Иерусалима" автор писем отзывается снисходительно, как о проявлениях умственной незрелости. Он ревностно изучает теперь естественные науки: в небольшом трактате под громким названием "Моя философия" проводится мысль, что "критически мыслящий" человек должен для выработки полного миросозерцания пройти три цикла наук - о мире, земле и человеке, то есть стать энциклопедистом. Провинциалкам, выросшим в мещанской среде, эти мысли казались настоящим откровением, а миссионер энциклопедизма - чуть ли не пророком. Особенно увлекалась новыми идеями вдумчивая Ида; план ухода из родительского дома и поступления в университет мало помалу овладел всеми ее помыслами. Братья Дубновы отнеслись к этому плану с горячим сочувствием и обещали полное содействие.
Симон ушел в работу. После многочасовой зубрежки скучных школьных учебников (особенно изводила его с трудом дававшаяся математика) он погружался как в живительный источник в чтение драм Шиллера или тургеневской "Нови" с ее волнующим изображением "хождения в народ" революционной молодежи. Жизнь настойчиво стучалась в келью самоучки, заваленную книгами: она напоминала о себе подпольными листками, принесенными случайным гостем-студентом, вестями о смелых (36) террористических актах ... Изредка посещал юноша студенческие вечеринки, где распевались за самоваром запретные песни, но это не нарушало монашеского образа жизни: он тверд был в своем решении пробиться сквозь все препятствия к источнику науки - университету.
В мае 1879 года Симон обратился к директору могилевской гимназии за справками об условиях экзаменов. Директор, типичный провинциальный бюрократ, возмущен был намерением самоучки держать экзамены без древних языков. Ссылка на то, что для поступления на естественный факультет древние языки не требуются, окончательно вывела его из себя. Злобно прищурясь, разглядывал он бледного юношу с упрямой складкой губ: перед ним был жид-вольнодумец, явно набивший себе голову писаревщиной и другими вредными идеями. Долг патриота и царского слуги состоял в том, чтоб преградить этому бунтовщику путь к науке. Симон понял, что расчитывать на получение гимназического аттестата в Могилеве нельзя; он решил приняться за изучение древних языков и перекочевать в недалекий Смоленск, где, как передавали, можно расчитывать на заработок.
