Снова "балагола" в запыленном балахоне повез по тряской дороге, ведущей к железнодорожной станции, молчаливого пассажира с тяжелой, набитой книгами, корзиной. И опять - одинокая отшельническая жизнь в чужом городе, в убогой каморке, выходящей на заросший травой пустырь. Комнатушка стоила 4 рубля в месяц; восемь рублей зарабатывал ее обитатель преподаванием латыни и русского языка; время от времени присылал небольшие суммы отец, удрученный отрывом сына от родной семьи и среды.
В тихие вечера, подкрепившись скудным ужином, юноша с увлечением скандировал гекзаметры древних классиков; до поздней ночи над колченогим столом горела висячая лампочка-коптилка, освещая склоненную голову. Когда молодой организм бунтовался против непосильного напряжения, настроение юноши колебалось между экстазом и депрессией. "Книга Жизни" так изображает эти моменты: "Временами припадки меланхолии лишали меня возможности работать. Хожу бывало по комнате и думаю о том, как ради цели жизни я жертвую самой жизнью; (37) особенно глубокий смысл влагал я в лермонтовскую строфу, которую часто повторял:
Я знал одной лишь думы власть,
Одну, но пламенную страсть,
Она как червь во мне жила,
Изгрызла душу и сожгла".
В былые времена подросток, удрученный одиночеством, молился словами псалмов. Потерявший детскую веру юноша в тяжелые минуты прибегал к языку поэзии. И думалось ему, что сам он мог бы написать строки, подобные тем, в которых Кольцов жалуется на безрадостную юность, на изнурительную борьбу со "злою ведьмой-судьбой".
Готовиться к экзаменам становилось труднее с каждым годом: всё ярче выступало несоответствие между широкими научно-философскими интересами и скучной школьной учебой. Почетное место на письменном столе самоучки заняли две книги, прочно вошедшие в железный капитал миросозерцания: изложение философии позитивизма, связанной с именем Огюста Конта, и трактат Джона Стюарта Милля "О свободе". Первая из этих книг ценна была тем, что давала законченную систему воззрений, стремящихся занять место религии и метафизики. Трактат Милля в сжатых, блестящих, отточенных формулировках излагал те принципы рационалистического индивидуализма, которые юноше представлялись выводами из его личного опыта: протест против тираннии окружающей среды, казавшийся английскому апостолу либерализма высшим достижением духа, был основным содержанием жизни молодого вольнодумца.
Симон подробно излагал содержание любимых книг в письмах к сестрам Фрейдлиным, добавляя свои комментарии. А в ответ приходили грустные вести: родители заявили девушкам, что о высшем образовании им нечего думать. К Хаиму Фрейдлину уже стали захаживать сваты, наперерыв предлагая женихов, обладающих всеми достоинствами: знанием Торы и капиталом. Мать, давно позабывшая романтический эпизод юности, тоже отказывалась потакать девичьим фантазиям. От традиционного брака по выбору родителей и погружения в мещанское болото мог (38) теперь спасти сестер только побег из родительского дома.
