Совершенно забыв рассказ отца о том, что мандрагора никогда не помогала Тенгелю Злому и его несчастным проклятым отпрыскам, он занес руку над корнем, чтобы схватить его.
И все же что-то останавливало его, как будто он боялся коснуться внушавшей ему теперь отвращение мандрагоры.
«Это же только корень, — внушал он себе. — Корень, похожий на человеческое существо. Ты же не думаешь, что он живой, а, Сёльве?»
Он неуверенно улыбнулся. Его рука стремительно сомкнулась на стволе мандрагоры.
А что он, собственно говоря, ждал?
Так или иначе, ничего не случилось. Только его ладонь как бы сжалась, так ему было неприятно это прикосновение.
Держа корень цветка-виселицы на вытянутой руке, он снова зашел в гостиную. В его элегантную гостиную, которая как бы была испачкана чем-то посторонним. Тем, что лежало на столе.
Сёльве посмотрел на мандрагору. С ненавистью, но и с уважением, которое он против своей воли испытывал к ней.
«Бросить ее в огонь? — подумал он. — Вряд ли она будет гореть. Закопать в землю? С мандрагорой так уже делали, но она вновь вернулась к владельцу». Сёльве не хотел рисковать.
«Дунай?..»
Дунай впадал прямо в Черное море. В те края Сёльве уж никак не собирался, так что в воду корень можно было бросать смело.
Да, это самое лучшее решение. Так он навсегда избавится от мандрагоры!
Не замечая, что он делает, Сёльве вновь подошел к столу и стал разглядывать спящего подменыша.
Нет, он никогда не сможет привыкнуть к этим чертам лица! Такие нечеловеческие, такие гротескные!
Стоит только избавиться от мандрагоры, и Сёльве сможет заняться вот этим!
«Как несправедливо, — подумал он. — Никогда еще в истории рода Людей Льда у проклятого не рождался проклятый ребенок! Почему это должно было случиться именно со мной?
Он вздрогнул и неуверенно зашевелил пальцами, державшими мандрагору. Сёльве готов был поклясться, что он что-то почувствовал.
Мандрагора выскользнула из его руки и упала в скромную колыбель младенца. Сёльве сразу же потянулся за ней, но тут же быстро отдернул руку. Корень мгновенно подобрался, как готовый к укусу скорпион, а когда рука исчезла, вновь растянулся во всю длину.
— Это еще что за чертовщина, — в испуге прошептал Сёльве побелевшими губами.
С минуту он стоял неподвижно, таращась на оживший корень. Мандрагора лежала совершенно спокойно, как будто ее кто-то просто подложил в сверток.
— Мне показалось, — пробормотал Сёльве. — Или я просто неловко схватился за конец мандрагоры и сам все это устроил. Конечно же, дело именно в этом!
