Через приятеля дяди Бори папа с мамой выхлопотали согым на зиму.
Лошадь была хорошая – казы в пять пальцев. Дядя Боря позвонил из
Москвы и повелел маме половину лошади отдать Шарбанке. Еще чего? С какой стати она будет делиться? Мама послала брата.
Дядя Боря обиделся на родителей. Шарбану при этом маме только раз заикнулась о мясе и тут же прикусила язык – мама пообещала ей вместо согыма устроить небольшой но навсегда "аузын жап". Шарбану пошла другим путем. Она звонила в Москву брату и жаловалась на старшую сестру.
"Чурук вчера мне говорит: "Стоим на Курмашке и Доктор вдруг нам -
"Тихо! Крыса идет!" Про кого, думаю, он звонит? А это ваша тетка, что из Павлодара приехала. Поглядел на нее и точно… тетка ваша глухо чем-то на крысу похожа". – Джон рассказывал, как Сашка Чурук стал свидетелем переименования Шарбану в крысу.
Шарбану не подозревала, что отныне в Алма-Ате она заимела оперативный псевдоним. Не подозревала до тех пор, пока Ситка не не проболтался: "Бек тебя называет крысой".
Шарбанка обиделась:
– Разве можно называть родную тетю крысой? Вот пойду к нему в школу и расскажу, как он себя ведет.
"Каждый из нас хорош только на своем месте". – говорила мама.
Говорила и мало когда (а может вообще никогда) просчитывала ближние и дальние последствия. По мнению матушки Шарбану довольно и того, что брат по доброте неисправимой вытащил ее из аульной глуши.
Словом, как говорил Витька Кондрат:
"Сделай умное лицо и молчи".
Поиск развлечений иногда приедается. Нэля опомнилась и задумалась. Что дальше? Совместное с Доктором будущее не сулило ничего хорошего. Брат запустил учебу и вообще не желал взрослеть.
Ругались они все чаще и чаще. Очередной скандал закончился уходом
Нэли из нашего дома.
Доктор хорохорился недели две. Потом как сдурел и не находил себе места. Тоска по пацанке ввергла его в длинную пьянку, несколько раз подряд он попадал в милицию. Кончилось тем, что побуянив в кафе,
Доктор загремел в тюрьму.
Он сидел в следственном изоляторе и не знал, что Нэля уехала в
Москву. Сокамерникам рассказал о себе и жене. Ему выкололи три портачки. Первая – на левом предплечье гласила: "Боже еси, от друзей спаси. От врагов я сам спасусь". На правом предплечье тюремный художник нарисовал ему витязя в шлеме, а на пальцах левой руки выбил ему на всю жизнь имя "Нэль".
Через месяц после дебоша в кафе "Театральное" родители вытащили
Доктора из тюрьмы.
Я учился в третью смену и пришел домой после восьми.
