Кондрат одергивает меня для моей же пользы.
У подъезда на скамейке Пельмень. Я присел рядом. Подошел Сашка
Кондрат.
Я рассказывал Пельменю о том, что произошло вчера ночью между мной и Валей.
"Мы лежали вместе…Она не сопротивлялась и я с ней делал все, кроме этого…Что со мной было…!". – Рассказывал я с чувством и вновь, словно во сне, переносился в минувшую ночь.
– Какое у нее тело…! Я упирался в нее и еще чуть-чуть и все было бы, но тут в комнату зашел…
– Иди врать! – зло крикнул Сашка Кондрат. Крикнул и отмахнулся.
Ему – то какое дело – вру я или нет.
– Не вру я…! – заорал я.
Мерзавец теперь еще и рот затыкает.
– Рассказывай дальше… – попросил Пельмень
– Ты слушай его больше! – еще пуще разозлился младший Кондрат. -
Нагло врет…
Я тоже разозлился. Да кто он такой?!
– Сволочь ты! И все вы сволочи! Правильно, что твой брат сидит в тюрьме! Мало ему…
Я что-то еще говорил в том же духе и Сашка обмяк.
– Я, я… Это ты… – Искажаясь лицом, младший Кондрат судорожно глотал воздух и рыдал без слез.- Ты что…?
Невысказанная боль за брата проступила на преображенном страданиями лице Сашки. Вот он какой…младший Кондрат…Я то думал, что он обыкновенный дурак.
– Я скажу Нуртасу…Он тебе сделает за моего Витьку…Он язык твой поганый вырвет…- Сашка содрогался. Ему по прежнему не хватало воздуха.
В эти минуты я не до конца понимал, что натворил. Хотя, думаю, что если бы даже и понимал, то вряд ли бы пожалел о сказанном. Мне важно было поставить на место Сашку Кондрата. Так или иначе, но
Сашка меня сильно удивил.
Шеф профукал зимнюю сессию и вторично взял академический. Ранения головы позволяли сколь угодно долго брать академический. Джон перевелся в вечернюю школу. Туда ему можно было не ходить. Джон и не ходил. Директором школы была Шарбану, которой мама наказала сделать
Джону аттестат.
Нелегко представить родственника за серьезным занятием. При том, что Шарбану в жизни интересовали только деньги, преподавала тетушка вечерникам астрономию и географию.
Муж Шарбану Казай тоже педагог и работал директором казахской школы-интерната. У Шарбанки с Казаем четверо детей – Талап, Серик,
Гульнара и Арыстан.
Ситка звал Шарбану Шарбанкой, Доктор нарек родную тетушку крысой.
Старшие сыновья Шарбану Талап с Сериком пацанята нормальные, Арыстан еще не слезал с горшка, но со временем именно ему суждено было превратиться в самого говнистого из всех моих двоюродных братьев.
Шарбану в Алма-Ате освоилась и быстро вошла во вкус городской жизни.
