13 февраля.
Мы встретились на Паркентском базаре, у рыбной лавки: я, Саша,
Гулом, Фориз, и Хосиййат. Они в кожаных куртках.
Я говорю:
- Шестнадцатого президент проводит мероприятие. Планы изменились.
Что делать? Кто первым взрывает его?
Саша волнуется:
- Я.
У него грязно белые волосы, серые глаза, бледный лоб. Я вопросительно смотрю на него. Он повторяет:
- Я должен это сделать.
Гулом ласково улыбается:
- Нет, Саш, я ждал это очень давно. Не огорчайся: За мною первое место. Фориз равнодушно пыхтит сигарой. Я спрашиваю:
- Фориз, а ты?
- А что я? Я всегда готов. Как говориться, человеком был я в мире, это значит быть борцом!
Тогда я говорю:
- Президент, вероятно, уедет быстро, раньше всех. Поэтому нельзя медлить. Саша подъедет первым.
Все молчат.
По железнодорожному полотну вьются тонкие рельсы. Столбы телеграфа уходят вдаль. Тихо. Только проволока гудит.
Саша молчит. Я беру его под руку.
- Помни, Саш, что сказал Мохаммед: А когда они увидели его близко, обезобразились лики тех, которые не веровали, и сказали им:
Так что, не удивляйся ничему.
14 февраля.
Осталось всего два дня. Через два дня Президент будет убит. Образ
Мехрибон встал перед моим взором. Я закрываю глаза, я хочу его воскресить.
Я знаю: у нее черные длинные волосы, у нее тонкие руки. Но я не вижу ее. Я вижу мертвую маску. И все-таки в душе живет тайная вера: она опять будет моею.
Мне теперь все равно. Вчера была гроза, гремел первый гром.
Сегодня трава умылась и на улице Нукусской вновь расцветет сирень.
На закате поет желтый соловей. Но я это не замечаю. Я почти забыл о
Мери. Ну, пусть она любит и мужа, пусть она не будет моею. Я один. Я останусь один.
Я так говорю себе. Но я знаю: уйдут короткие дни, и я опять буду мыслью с нею. Жизнь замкнется в кованый круг. Если только уйдут эти дни…
Сегодня я шел по бульвару. Еще пахло дождем, но уже щебетали птицы.
Справа, на мокрой дорожке рядом со мной, я заметил какого-то парня. Он был в штатском, но это чекист, в длинном желтом пальто. Я понял это, и свернул в глухой переулок. Он стал на углу и долго смотрел мне вслед.
Я спрашиваю себя опять: не следят ли за мною?
Вечером Саша пришел ко мне в номер. Мы вышли на улицу, сидим на скамье в сквере.
- Хасан, вот и конец.
- Да, Саш, конец.
- Как я рад. Как я буду счастлив и горд. Знаешь, вся жизнь мне чудится сном. Будто я на то и родился, чтобы умереть и… убить. Бог всем людям раздал беду поровну. Всем по заслугам он посылант несчастья. А может кому - то и без вины…
