– Знаешь, Юра, после твоего рассказа мне почему-то кажется, что этот жуткий «Агенересс» принимался за меня неоднократно, – сказала Римма, жадно заталкивая в рот горячую магазинную пельменину.
– Ерунда! Теперь тебе везде будет мерещиться эта агентурная сеть.
– А ты послушай, какая ужасная история случилась со мной и моим бывшим мужем Гариком… ну… Игорем, с которым ты меня видел…
Егоров отложил вилку и внимательно посмотрел на Римму. Она понимала, что не очень-то ему хочется слушать про Гарика, но с дочкой, которую ей зачем-то хотели навязать, дело точно нечисто.
– Понимаешь, они использовали даже то, что у меня до Игоря была одна дурацкая связь… с одноклассником… Пожалуй, ты тоже должен об этом знать. В общем, мы с этим одноклассником однажды после вечеринки попробовали заняться сексом. Просто попробовали. Из глупейшего молодого любопытства. Один раз. Обоим не понравилось, а я, к несчастью, сразу же забеременела. После аборта врач сказал, что детей у меня никогда не будет, но тогда я еще не знала, какое это несчастье… А Игорь… он из благородства никогда не спрашивал, кто был у меня до него. И тут вдруг выясняется, что у меня не просто кто-то был, но еще и ребенок родился, которого я оставила в роддоме по причине молодого идиотизма…
– Да, история действительно странная, – согласился Егоров, – но мне кажется, это все совершенно не нужно ни Ларисе, ни… в общем, никому…
– Но как же тогда все это понимать?
– Видимо, кому-то очень хотелось поссорить тебя с Игорем.
– И кому же?
– Откуда я могу знать? Скорее всего, тому, с кем он жил до того, как снова стал водиться с тобой.
– Иронизируешь?
– Пытаюсь рассуждать логически. С этим агентством вообще много непонятного. Откуда, например, о нем могла знать мама?
– Мама… Какая? – спросила Римма, вспомнив о порванном пополам письме.
– Что значит какая? – удивился Егоров. – Моя мама. Это она дала Ларисе адрес «Агенересса» и еще ссудила ее деньгами.
– Видишь ли… тут такое дело, Юра… – осторожно начала она.
Лицо Егорова вытянулось.
– Что… Ты что-то знаешь? – тихо спросил он, и на его лбу проступила испарина. – Неужели опять какие-то тайны?.. Я, признаться, уже устал от них… Говори скорей, а то так можно с ума сойти…
– Помнишь, мы с тобой рассыпали Анечкины фотографии?
– Помню. И что?!
– Ну… и я подняла письмо, а потом… в общем… сама не знаю как… засунула его в свою книжку…
– Ну и?
– Я его сегодня прочитала, Юра…
Егоров не сказал ни слова, только молча покусывал губы. Римма вынуждена была продолжить:
