– Ради Ушедших, только не здесь! – торопливо заговорил он, становясь между шэлом и мастером. – Умоляю вас, только не в трактире. Выйдите и…
Побоявшись прикоснуться к шэлу, он обхватил обеими руками ничего не понимающего оружейника. В следующее мгновение он даже не понял, что случилось, просто какая-то загадочная сила подхватила его, подняла в воздух и швырнула куда-то в сторону, словно пушинку. Столы и незнакомые лица завертелись перед глазами, а потом перед ним вдруг возникла стена и трактирщик успел выставить руки. Но удар все равно был силен – когда он поднимался, ноги еще сильно дрожали.
Крэйн, шэл Алдион, не стал доставать эскерт. Отшвырнув с дороги трактирщика, он одним плавным бесшумным шагом оказался возле обидчика и, выхватив из узких ножен на боку длинный тонкий стис, мягко погрузил его в бок мастера чуть пониже ребер. Тот как-то неловко всхлипнул, старый, но тщательно вычищенный вельт вспух уродливым красным бугром, который сочился алой капелью. Его огромная ладонь схватилась за бок, и трактирщик успел заметить, как живые глаза, из которых мгновение назад плеснуло удивлением и болью, медленно тускнеют, черты лица разглаживаются. Медленно Крэйн уложил тело мастера на пол, помедлил и извлек из его тела окрасившийся алым стис. С трех острий срывались, прокатившись по длинным хитиновым лезвиям, крупные капли.
– Ну вот, – в наступившей тишине голос Армада был слышен всем. – Зачем это?
– Он меня оскорбил, – просто сказал Крэйн, засовывая не вытертый клинок в ножны. – Этой причины вполне достаточно.
– Но Орвин…
– Слышать не хочу. Эй, оттащите кто-нибудь тело!
Мастер лежал на земляном полу, вперив в потолок невидящие глаза. Руки неловко прижаты к боку, ноги поджаты к животу, словно он при жизни хотел свернуться как ребенок. Из-под него уже деловито ползла тонкая извивающаяся лужица. Мастера, сидевшие с ним за одним столом, смотрели на тело с неприкрытым ужасом. «Тонкие, хорошо прожаренные ломтики карка, – вспомнил к чему-то трактирщик, с трудом распрямляя ноющую после удара о стену спину. – Мастерская около южной крепостной стены». Тира, замерев, смотрела на Крэйна и в глазах ее был страх и обожание.
Крэйн это заметил.
– Иди, – сказал он глухо, опустив тяжелую руку на ее плечо. – Тебе нечего смотреть. Лучше принеси еще фасха.
Торопливо закивав, она убежала к стойке. Трактирщик, прихрамывая, двинулся к телу. Посетители, постепенно оправляясь от страха и возбуждения, возобновили трапезу, не прошло и минуты, как снова застучали по столам кувшины, кто-то захмелевшим голосом просил повторить, где-то ожесточенно спорили.
