Стул отлетел к стене и с треском лишился сразу двух подпорок – удар шэла лишь казался легким, силы, пожалуй, было достаточно, чтобы уложить взрослого мужчину. Сам шэл стоял неподвижно и смотрел сверху вниз на сидящего к нему вполоборота оружейника. Это был мужчина лет под сорок, трактирщик не смог вспомнить его имени, но профессиональная память с готовностью выдала, что работает тот в мастерской около южной крепостной стены, гуляет в трактире после каждого крупного заказа, а из закуски предпочитает тонкие, хорошо прожаренные ломтики мяса карка. Привлеченный треском, он оторвался от своего кувшина и с недоумением взглянул на возвышавшегося над ним Крэйна. Глаза всех сидящих за столом мгновенно затянуло поволокой страха, в едином порыве они отстранились от своего друга, в каждом взгляде сквозило только одно – «ради Ушедших, только не меня!». Но мастер не выказал испуга, он смотрел спокойно, с некоторым удивлением. По сравнению с молодым шэлом выглядел он силачом – простой вельт в один слой, открывающий огромные руки с шарами-мускулами и вздувшимися венами, крепкая жилистая шея, огромный бугрящийся силой торс. Крэйн смотрел на него молча, и в глазах его, до этого мертвых, как у рыбы, бушевало ледяное пламя.
– Вам что-то угодно? – осведомился мастер, не делая попытки встать. Не узнал шэла? Решил умереть? Трактирщик с ужасом увидел, что оружейник был основательно пьян. Пьяному и ывар-тэс по колено, но смотреть с вызовом на самого шэла… Он или смертельно пьян, или дурак.
– Вы оскорбили моего отца, благородного Кирана, – процедил Крэйн медленно, с расстановкой, глядя в упор на мастера, – шэда Алдион, погибшего много лет назад.
– Я? Извините, не… – Мастер сделал удивленный жест. – Вы, думаю, ошиблись.
– Я не ошибся. Шэд Киран был моим отцом, и, оскорбляя его, вы оскорбляете меня.
Даже сейчас оружейник не испугался. Он лишь покраснел, чувствуя себя центром всеобщего внимания, и приподнялся, оперевшись на стол.
– Извините, я не хотел случайно или намеренно оскорбить вашего отца, кем бы он ни был. Надеюсь, вы в любом случае примите мои извинения, и мы сможем…
– Я не намерен слушать извинения, – отчеканил Крэйн. – Честь рода Алдион не отмоешь словами.
Тут-то и случилось самое страшное. Разогретый фасхом и взглядами друзей, мастер взглянул на побледневшего от ярости шэла и бросил:
– Вы правы, честь рода Алдион трудно отмыть, не говоря уже о словах.
Трактирщик успел увидеть глаза шэла и оказался возле него через мгновение.
