А отец походил, походил по дорожкам, потом сел за стол и начал писать. Он писал два-три часа, потом перечитывал написанное, комкал бумагу в кулаке и начинал снова.
Первый раз он написал: "Мой уважаемый коллега, дорогой профессор г-н Ланэ!" - скомкал и бросил.
Потом: "Дорогой профессор!"
Потом: "Профессор!"
Наконец: "Г-н Ланэ!"
Последнее письмо просто: "Г-н Ланэ (уже без восклицательного знака), вашу анонимку я получил".
Бумага была хорошая, гладкая, и я подбирал ее из корзинки.
На третий день отец запечатал письмо в конверт и послал меня за Куртом.
Курт пришел и встал около двери.
- Да нет, нет, вы подойдите сюда, что вы там вытянулись, - позвал отец. - Во-первых, я слышу плохо, а во-вторых, просто... ну, проходите сюда.
Курт посмотрел на меня - я сидел около окна и мастерил кораблик. "Многоуважаемый коллега" было написано на борту. Курт подмигнул мне и даже прошептал что-то про себя. Готов побиться об заклад, что он окончил шепотком фразу отца и окончил ее так: "Просто не гуманно".
- Вот! - Отец повернулся к Курту и взял конверт в руку. - Я вас попрошу... - Он опасливо оглянулся. - Вы мадам Мезонье не видели?
- Она только что была в беседке, - ответил Курт.
- О! В беседке. Отлично! - отец сразу повеселел. - То письмо вам передала госпожа Ланэ? Вы ведь, кажется, и у нее лет десять тому назад работали?
- Нет, сам господин Ланэ, - ответил Курт.
- Ага, господин Ланэ! И он вам сказал...
- Он мне сказал: "Вот, Курт, возьмите, спрячьте это письмо куда-нибудь подальше, и если вас задержат, будут обыскивать и найдут это письмо, то вы..."
- Так, понятно, - кивнул головой отец. - Теперь вот какое дело, Курт. Вот и я даю вам это письмо и... Но вы как? Уже оглядели тут сад и оранжерею и все... ну, и все, что подлежит вашему, так сказать, верховному владению... вашу монархию, что ли? - он бледно улыбнулся.
- Да, господин профессор, - ответил Курт очень серьезно, не принимая улыбки отца, - но должен вам сказать откровенно... Я человек прямой и без этих самых...
- Да, да, пожалуйста, - сказал отец рассеянно, - пожалуйста, Курт.
- Должен сказать, очень запущенное хозяйство... очень. Вы посмотрите, что стало с клумбами. Ведь на них кра-пи-ва рас-пус-ка-ет-ся! Вы знаете, я сегодня очищал одну клумбу... - Курт выглядел очень обеспокоенным, но я смотрел на его щеку - она не дергалась.
- Ну-ну, - сказал успокоенно отец, - как-нибудь там, знаете, помаленьку...
- Потом пруд, ведь это черт... Извините, это черт знает что такое. Он зацвел, как мокрый сухарь, на нем скоро можно будет уже и грибы собирать.
