— Это же был гогвульф, — сказал он, дрожа. Любимцы Мертаха не сводили с Ривена подозрительных глаз.
Их хозяин угрюмо покосился на него.
— В самом деле. Еще одно из твоих любимых чудовищ. Создание гор и леса, оно движется под землею с той же легкостью, с какой мы движемся по земле, ориентируясь по древесным корням.
— Но он и вправду выглядит так, словно сделан из дерева.
Мертах, похоже, начал терять терпение.
— Он из дерева и есть. И шкура его так же тверда, как кора векового дуба. — Тут он пожал плечами. — Нам бы следовало об этом не забывать, но уже столько лет никто из нас не видел гогвульфа, и мы даже предположить не могли, что они выйдут так далеко на юг из своих горных лесов. Вот уж точно — плохие новости.
— А что теперь с Ратаганом?
Выражение тревоги на лице Мертаха слегка смягчилось. — С ним? Да он же живучий, как тот гогвульф. Какой-то укус за ногу не слишком его обеспокоит.
Они замолчали. Байклин уже вскипятил воду в медном котелке и теперь рвал на бинты рубаху.
— Он не вернется? — спросил Ривен. Он все еще не пришел в себя, увидев собственными глазами чудовище, вызванное к жизни его воображением.
Мертах отрицательно покачал головой.
— Мы его ранили. И он напал на нас в одиночку. Если бы их было несколько, нам бы не поздоровилось, но сейчас, мне кажется, до утра все будет спокойно. В этом нам повезло, потому что этим двоим, по всей видимости, нужно как следует отлежаться. По крайней мере, до утра.
— Он приходил за мной, — вдруг понял Ривен. Черная пасть так и стояла у него перед глазами.
— Может быть, — отозвался Мертах. — Но мы это обсудим в Рориме Раларта. Нам еще много чего предстоит обсудить. — Кажется, Мертах не был расположен продолжать разговор. Он замолчал, рассеянно почесывая за ухом Флейты.
Байклин окликнул их и попросил вскипятить еще воды. В рану Ратагана попала грязь, и ее нужно было промыть как следует. Вся икра правой ноги представляла собой сплошную кровавую рану. Гигант перемежал стоны ругательствами, наблюдая за тем, как Байклин обрабатывает ему раненую ногу.
— Паскудная зверюга. Как доберемся до дому, придется улечься в постель на несколько дней.
— Зато потом от женщин отбоя не будет. Шрамы, видишь ли, украшают мужчину, — отозвался с усмешкой Байклин. Ратаган разразился богатырским смехом и огляделся по сторонам.
— Моул, паршивый карлик, где мой славный топор?
— В столь же славных руках, дубина. Он не перестает удивляться: не был ли пьян его хозяин, когда налетел на зверюшку.
