– Ты прибыл вовремя, – так Джабраил похвалил.
– Я прибыл как ты велел. Там, за воротами, машина с Завгатом. Ты уезжаешь?
– Да, сегодня. Завтра сможешь и ты уехать.
– Куда мне ехать? – Голос Урусхана звучал равнодушно, словно ему не было разницы, где находиться и что делать.
– В Москву, как и все остальные. Завгат все тебе подробно объяснит. Даст адрес, где остановиться. Там я тебя сам найду. С документами у тебя все в порядке?
– У меня даже есть вызов в московскую больницу на лечение. Там надо только дату поставить. Я сегодня же и поставлю...
– Стоп-стоп... Вызов же не сегодня выслали, – предупредил Джабраил.
– Я понимаю. Дам запас на медлительность почты. А сегодня мне... Есть работа? – Рука Урусхана с колена опустилась на угол «дипломата», нежно ощупывая его.
– Есть, – Джабраил помрачнел. – Работа нехорошая, но необходимая. Ты слышал, что вчера здесь произошло?
– Мне рассказали... В городе говорят об этом... Ахмат застрелил Паленого... Брат Паленого объявил Ахмата «кровником»...
– Даже так? – удивился Джабраил новостям. – Что это за брат? Откуда он взялся?
– Малолетка. Всем соседям объявил и ушел из дома.
– Малолетка – это сколько?
– Кажется, четырнадцать или тринадцать...
– Самый хороший возраст. Только зря этот малолетка погорячился. Ахмат не убивал Паленого.
Урусхан не проявил никакой эмоции, даже глазами не повел и вопроса не задал, ожидая, что Джабраил, если начал рассказывать, доведет свой рассказ до конца.
– Паленого убил я. Они пришли втроем и хотели проникнуть во двор через калитку со стороны моего дома. Я как раз был там и увидел их...
– Что должен делать я? – спросил Урусхан, сохраняя спокойствие и деловитость.
Джабраил никогда коварством и жестокостью не отличался, не имел склонности к предательству, и сейчас ему было стыдно и трудно отдать приказ. И именно потому он начал объяснять Урусхану необходимость выполнения такого приказа, хотя никогда раньше в подробности старался не вникать – просто отдавал приказ, и этого было достаточно.
– Стрелял я. Из «беретты». У Ахмата был автомат. Разные калибры. Сегодня начнут извлекать пулю, и возникнут вопросы к Ахмату, на которые он ответить не сможет.
– Ахмат приговорен? – просто спросил Урусхан, давая понять Джабраилу, что он не нуждается в деталях.
– Да, он может расколоться. И это опасно не только для меня. Это опасно для всего нашего дела... – Джабраил все же оправдывался, как показывал тон сказанного. Не перед Урусханом оправдывался, а перед собой.
