Дезинформация прошла - Альберт Юрьевич Байкалов

Привалившись спиной к обломку скалы, Антон Филиппов сидел на объемном пятнистом рюкзаке, с тоскою наблюдая за возней минометчиков.

Давно потеряв интерес к сероглазому, с волевым подбородком спецназовцу бойцы батареи неторопливо готовили очередную партию мин к стрельбе. Они знали, что это офицер, но понятия не имели, в каком он звании. На погонах зимней куртки, спрятанных под разгрузочным жилетом, не было звезд. На это минометчики обратили внимание, когда, прибыв к ним на позицию с такими же крепкими молодыми мужчинами и устроив себе небольшой отдых, он снимал его, чтобы поправить ремни. Попытка «стрельнуть» сигарету не увенчалась успехом. Никто из этих странных военных не курил.

Неожиданно стоящая на плоском камне допотопная ранцевая станция «Р-105» запищала тонвызовом. Переминающийся с ноги на ногу рядом с артиллерийской буссолью старший лейтенант приложил к уху гарнитуру:

– Гроза на связи.

Некоторое время он стоял, сосредоточенно глядя перед собой. Наконец его лицо оживилось:

– …Понял тебя, Рассвет.

Отключившись, старлей окинул взглядом огневую позицию. Бойцы походили на не очень расторопных муравьев. Одни подносили небольшие зеленые ящики из стоящего неподалеку МТЛБ[1] и укладывали их в один ряд. Другие открывали крышки, вынимали мины, вставляли в донную часть, между стабилизаторами, похожие на охотничьи патроны основные заряды, третьи занимались дополнительными, которые представляли собой расфасованный по мешочкам порох. Задранные вверх стволы минометов еще не успели остыть после последнего артобстрела. Редкие снежинки, падая на металл, сразу таяли, превращаясь на зеленой краске в маленькие пятнышки влаги, которые мгновенно исчезали.

– Поживее! – осипшим голосом поторопил подчиненных офицер. – Готовность – четыре минуты!

Горы эхом ответили вертолетной паре, пронесшейся в сторону опорного пункта боевиков. Разбрызгивая на фоне серого неба ослепительно белые звездочки тепловых ловушек, они скрылись из виду, и тут же прошипели «нурсы». Забурлили разрывами ущелья.

Филиппов поморщился. С утра болела голова, и теперь любые звуки отдавались в затылке. Заснеженные нагромождения камней, серое, потяжелевшее и опустившееся ниже небо, съевшее вершины перевала, создавали эффект черно-белого кино. Не покидало предчувствие чего-то нехорошего.

Третьи сутки подразделения МВД Дагестана и прибывшая для усиления группировка российских военных блокировали банду Рамхзана Умарова, одновременно уменьшая ее численность огнем авиации и артиллерии. Когда группа подполковника Филиппова только готовилась к вылету из Москвы, бандитов было около тридцати. Сейчас уже трудно сказать, какова их численность. Наблюдая за работой «богов войны», можно было сделать вывод, что в том пекле, которое они устроили, нет ничего живого. Но опыт подсказывал: «духи» находят и заблаговременно оборудуют в скалах надежные убежища. Сегодня штурм, или, как стало модным называть подобные мероприятия, зачистка. Слово придумано скорее для самоуспокоения. Мол, пройдемся, подсчитаем убитых, соберем раненых. На самом деле выжившие и ошалевшие от разрывов боевики будут огрызаться огнем.