Наш хохот гремел, как в пустом концертном зале, тревожа на крышах голубей.
– Между прочим, – перестал смеяться Костя, – Серега Коробков утверждает, что в этих башнях – их тут две – в первые годы советской власти держали арестованных. И что после убийства Урицкого за одну ночь было расстреляно полтыщи человек, вовсе к этому не причастных. Хотя возможно, эти сведения – из области Серегиного бреда.
– Похоже, – согласился я.
– Пойдем поколем у ментов под окнами, – предложил приятель, – чтоб они тебя видели.
Однако едва мы принялись долбить в новом месте, так что в форточку полетела ледяная крошка, как из этой же форточки высунулась Шляпа, вытаращив на нас глаза.
– Вы кто? Рычанчик? – обратилась она ко мне.
– Я вместо него, – продолжая долбить, невнятно пробормотал я, не зная, кем лучше себя представить.
– А у меня ваших данных нет? – сделала она еще более бестолковое лицо.
– У меня студенческий Рычанчика, – протянул я ей в форточку студенческий билет настоящего Рычанчика. Им меня снабдил на время Копьев.
– А мне сказали, что вы болеете… Вы уже выздоровели?
– Да как вам сказать… Лечусь… – я понял, что придется оставаться Рычанчиком.
– А я вижу: Рычанчик работает! – умильно заулыбалась комендантша. – А вчера тут кто-то другой назывался… Я и оказала: Рычанчика я хорошо знаю.
– Да это Елена ошиблась, – вмешался Костя. – Вчера же в кадрах всё выяснили.
– Да-да, – поспешно согласилась она. – Я сделаю вам пропуск, Рычанчик. Или завтра, или послезавтра.
Я собрался ее поблагодарить, но в форточке уже никого не было, да и форточка была закрыта и даже, как мне показалось, закрашена по шву краской.
С пропуском я стал полноценным Рычанчиком. Я уже не пасовал перед комендантшей и ругался не хуже Шуры Шайкина, когда та пыталась заставить меня мыть туалет.
– Еще чего! Буду я за ментов очки драить! – возмущался я. – Пусть Моисей Соломонович моет! Его очередь.
Моисеем Соломоновичем звали председателя Петроградского ЧК Урицкого.
Однажды Шляпа заявилась к нам в сопровождении двух милиционеров.
– Вот здесь они живут, – в ее голосе звучали предательские нотки. Впервые я заметал на ней пресловутую розовую шляпу. (Очень похожую шляпу, между прочим, я видел в Музее революции, куда нас водили как-то всем курсом. Шляпа та принадлежала некогда революционерке Коллонтай.)
…Кости не было. Не знаю, таскал ли он во дворе мусорные бачки или же отправился в Общий читальный зал Публичной библиотеки, где он собирал материалы для курсовой работы.
