Солово поступил, как ему было указано, и даже в сумраке заметил клочок моря длиной с человека, покрытый пленкой сине-зеленой слизи. Она вдруг забурлила и закипела, и Солово ощутил омерзение.
— Он все еще человек? — спросил капитан, приглядываясь. Пленка вновь запузырилась.
— Номинально, — пояснил Баал-Шем. — Высшие умы способны общаться с ним, однако он утверждает, что долгое пребывание в воде пробудило в нем склонность к морской жизни. Что и неплохо, поскольку он все равно вольется в нее, как только процесс разложения завершится. — Баал-Шем поглядел на темнеющий горизонт и заметил, что день кончается. — Однако я не могу проводить свое время в праздной болтовне, мне еще нужно дестабилизировать одну династию.
И с этими словами он заторопился по морю в быстро сгущающийся сумрак.
Весьма стараясь не вглядываться, Солово приветливо помахал некоему кусочку моря возле борта и приказал грести.
Огромный египетский корабль медленно тронулся с места, и, маслянисто мерцая в свете луны, полоска воды, укрывавшая под собой нечто иное, покорно последовала за ним.
— За капитана! За его стилет — чтобы не ржавел!
Пираты с восторгом подхватили тост пьяного боцмана, сделав еще один шаг к бесчувствию и, как следствие, к ранней могиле.
Капитан Солово ответил скупой трезвой улыбкой и приподнял свою кружку с вином. Он будет рад, когда эта бессмысленная шарада наконец завершится. Самая холодная часть его ума уже предлагала объявить экипаж «варварами и вероотступниками» и повесить на ближайшем берегу во время отлива. Так он мог бы совсем покончить со своей прежней жизнью. Безусловно, учтивый глава римского клана Колонна (а заодно и фемист), приветствовавший их в порту Остии, устроил бы подобное с радостью.
Впрочем, в конце концов было решено, что проще будет расплатиться с ними щедрой рукой и приказать забыть обо всем. Солово объявил, что Азия, Африка, даже Скандинавия, тоскуют по людям их калибра… но не Италия. Климат этой страны скверно скажется на их здоровье. Прекрасно зная своего капитана, пираты уловили намек, а как только что разбогатевшие люди, они могли позволить себе рассудительность… и сделать ему приятное.
После первых ледяных мгновений, окруживших исламский военный корабль, на веслах входящий в порт, гостей встретили тепло. Воодушевление перешло в экстаз, когда выяснились масштабы победы. Колонна-фемист великолепно уладил дело, и на следующий день прибыл сам кардинал со всеми побрякушками (в смысле свиты, естественно), чтобы доставить тазовую кость св. Петра к месту упокоения и поклонения. Капитаны папского флота пускали слюнки на египетский корабль, а стайка монахинь увела из жизни Солово принцессу Хадинэ — навстречу бог весть какой судьбе.
