– Насчет «пятьдесят восьмой» отпадает, все разобраны по специальностям. Зато остальные – первого сорта! Тридцать лет, здоровяк, трудяга, каких не бывало… Как раз для тебя.
– Статья? – напрямик спросил я.
Он не сразу решился выложить все начистоту.
– Что до статьи, то, конечно… Но парень честный, где живет, там не гадит. Понимает – где можно, а где нельзя.
– Статья? – повторил я непреклонно.
– Пятьдесят девятая, – признался он. – Попал по зверской запарке. Ведет себя теперь порчаком, с чесноками завязал, к сукам не притырился. Висит как это самое в проруби. Когда-то, на пересылке, были с ним корешами, надо человеку подсобить, слово дал, и тебе голову на отруб – не подведет!
Я задумался. В уголовном кодексе РСФСР были две особенные статьи с многочисленными пунктами: пятьдесят восьмая, политическая, трактовавшая преступления против государства, начиная от измены родине, шпионажа, диверсий, вредительства, террора до рискованных острот и анекдотиков в узком кругу; и пятьдесят девятая, куда собрали бандитизм, грабежи, убийства, разбои и прочее того же рода. Почти все настоящие уголовники, особенно те, что числили себя в «законе», хоть сами всемерно уклонялись от грозной пятьдесят девятой статьи и охотно брали на себя преступления послабее, рано или поздно попадали в нее. В отличие от остальных статей кодекса она, как и наша, пятьдесят восьмая, содержала в себе вышку – ultima ratio, последний аргумент государства. Правда, как и нам, «политикам», пятьдесят-девятникам «шили» эту статью почти столь же часто без достаточных оснований, лишь бы ликвидировать опасного бандита, либо запереть его в лагерь практически на всю жизнь – от пятнадцати до двадцати пяти заключения, если пощастило и избежал вышки, таковы были наказания по этой статье.
Поэтому я уточнил:
– Срок?
Ответ нарядчика был малоутешителен:
– Двадцать лет. И начался в прошлом году – сидеть и сидеть ему… Вообще-то срок второй, по первому ему светила всего десятка. Но сдурел, попал в непонятное – навалили по новой вдвое.
– За что получил второй срок?
– Дурость, говорю тебе, ничего больше. Ушел в побег с двумя из шайки-лейки Икрама. У того все отпетые, сам знаешь. Перед уходом немного пошуровали в зоне, взломали замок в каптерке, набрали запасы на дорогу. Больше месяца канали по тундре. Те двое так и ушли, а он повернул обратно. Встретил вольняшек и сам сдался.
– И такого отъявленного бандита ты мне суешь в лабораторию? – спросил я с негодованием. – Разбой в зоне, групповой побег! Хороша зверская запарка! Ты лучше скажи – как он от вышака отделался?
