Все на свете имеет свое объяснение - твердил нам в лицее преподаватель математики, и мне становится ясно, что машинисты, которых мы на минуточку забыли предупредить о нашей акции, не потушили топки, а, наоборот, подкинули туда угля, чтобы сохранить постоянное давление в котлах и утром отойти в назначенное время.
Мне не хочется гасить патриотический порыв своих товарищей перед самой акцией, но я все-таки считаю своим долгом сообщить Эмилю и Алонсо об этом открытии. Конечно, шепотом, чтобы не всполошить понапрасну других часовых, - очень уж мне не хочется снова бить по башке солдата, как несколько минут назад. Но, шепчу я или нет, Алонсо эта новость приводит в уныние, и он смотрит на дымящие трубы, так же как и я, то есть прекрасно понимая дилемму, с которой мы столкнулись. Согласно разработанному плану, мы должны были спустить взрывчатку в трубы паровозов, оставив ее там в подвешенном состоянии, но, если в топке бушует огонь, очень трудно, почти невозможно рассчитать, в какой момент взорвутся бомбы при такой температуре, да и фитили при этом совершенно не нужны.
После общего совещания становится ясно, что скромный опыт работы Эмиля в качестве железнодорожника не позволяет нам сделать точный расчет, но никто и не думает его в чем-либо упрекать.
Алонсо считает, что бомбы взорвутся вместе с нами, едва мы спустим их до середины трубы; Эмиль доверяет нашим снарядам больше, он полагает, что чугунная оболочка на какое-то время сможет защитить их от окружающего жара. Но на вопрос Алонсо: "Как долго?" - Эмиль отвечает, что понятия не имеет. Отсюда мой младший брат делает вывод: как бы там ни было, а надо попытаться!
Я уже говорил тебе, что мы не собирались сдаваться без боя. Завтра утром паровозы, дымят они сейчас или нет, не должны покинуть станцию. Решение принято единогласно, воздержавшихся нет: акцию мы проведем. Эмиль снова поднимает руку, чтобы подать сигнал, но на сей раз я останавливаю его, осмелившись задать вопрос, который интересует абсолютно всех:
– Так мы все же поджигаем фитили или нет?
На что следует раздраженный ответ Эмиля:
– Да, конечно!
Дальше все происходит очень быстро. Каждый из нас бежит к своей цели, взбирается на свой первый паровоз; одни молятся за благополучный исход, другие, неверующие, просто надеются, что худшее их минует. Фитиль потрескивает, у меня есть четыре минуты - если забыть о температуре, про которую я уже подробно говорил, - чтобы заложить первую бомбу, подбежать ко второму паровозу, повторить операцию и добежать до спасительного ограждения. Бомба спускается в трубу, раскачиваясь на тонкой проволоке. Я догадываюсь, как важно действовать очень аккуратно: труба раскалена, лучше избегать контакта со стенками.
