пер. с фр. И.Волевич
Литературная карьера Марка Леви, одного из самых популярных французских писателей, развивалась стремительно. Первая же его книга "Между небом и землей" (2000 г.) прогремела на весь мир и вскоре была экранизирована (продюсер Стивен Спилберг). Следующие шесть - неизменно бестселлеры, и не только во Франции - переведены более чем на тридцать языков.
Роман "Дети свободы", изданный тиражом 400 000 экземпляров, написан на основе подлинных воспоминаний отца и дяди автора, мальчишками участвовавших в подпольной борьбе с оккупантами во время Второй мировой войны. Дети свободы - это подростки разных национальностей: испанцы, венгры, поляки, чехи, евреи, чьи семьи бежали по разным причинам во Францию, ставшую для них второй родиной. Мечтая о любви и жизни в свободном мире, они создают в Тулузе интернациональную бригаду, которая влилась в движение Сопротивления как самостоятельный отряд. Хроника этой яростной "уличной войны" написана от лица главного героя романа, Жанно, одного из немногих оставшихся в живых бойцов бригады.
Мне очень нравится этот глагол - "сопротивляться ".
Сопротивляться тому, что нас. душит, сопротивляться
предрассудкам, поспешным выводам, стремлению
судить других, всему плохому, что сидит в нас и только
и ждет случая вырваться наружу; сопротивляться
желанию бросить всё и всех, жажде сочувствия
окружающих, потребности говорить о себе, забывая
о других, модным веяниям, нездоровым амбициям
и царящему вокруг хаосу.
Сопротивляться… и улыбаться.
Эмма Данкур
Моему отцу, его брату Клоду, всем детям свободы. Моему сыну и тебе, любовь моя.
Я полюблю тебя завтра, сегодня я еще с тобой не знаком. Для начала я спустился по лестнице старого дома, в котором живу, спустился, признаюсь тебе, поспешней обычного. Внизу, в подъезде, моя рука, скользившая по перилам, уже пахла пчелиным воском, которым консьержка усердно натирает их вплоть до площадки второго этажа - это по понедельникам, а по четвергам - дальше, до самого верха. Несмотря на свет, золотивший фасады, тротуар был еще в мокрых разводах предутреннего дождя. Подумать только: в тот день, беззаботно сбегая по ступеням, я еще ничего, ровно ничего не знал о тебе - тебе, которая однажды подарит мне самое прекрасное из того, что жизнь дарит людям.
Я вошел в маленькое кафе на улице Сен-Поль, времени у меня было полным-полно. В баре нас оказалось трое; в то весеннее утро мало кому выпал такой досуг. Немного погодя, заложив руки за спину, вошел мой отец в габардиновом плаще; он облокотился на стойку, делая вид, будто не замечает меня, - ему была свойственна какая-то особенная деликатность. Он заказал крепкий черный кофе, и я увидел на его лице улыбку, которую он пытался скрыть от меня, хотя это не очень-то ему удавалось. Наконец он побарабанил пальцами по стойке, давая мне понять этим условным знаком, что в зале "чисто" и я могу подойти. Коснувшись одежды отца, я ощутил его силу и тяжкую, гнетущую печаль. Он спросил, по-прежнему ли я "уверен в своем решении". Я ни в чем не был уверен, но все равно кивнул. Тогда он незаметно для всех отодвинул свою чашку. Под блюдцем лежала пятидесятифранковая купюра. Я отказался, но он сердито сжал зубы и проворчал, что не годится воевать на голодный желудок. Я взял деньги и по его взгляду понял, что мне пора уходить. Поправив каскетку, я открыл дверь кафе и зашагал по улице.
