Больше всего народу стояло вокруг центрального стола, где Селен рассказывал об ужасных событиях минувшей ночи. Его слушали с ахами и охами, барышни хватались за сердце.
Поэт был интригующе бледен. Даже фиолетовый синяк под глазом не портил его импозантного вида - наоборот, смотрелся очень живописно.
- …Одного из головорезов я поверг наземь приёмом бокса, второму свернул челюсть, - услышал Романов, приблизившись. - Но что я мог один против восьмерых? Аспид струсил, убежал. Все меня бросили! - Укоризненный взгляд на сидевшую рядом Любу, которая безропотно приняла упрёк. - Страшный удар обрушился на меня. Я лишился чувств и дальше ничего не помню… Мерзавцы раздели меня донага.
- Всё так и было, - подтвердила Люба. - Хорошо, не зарезали, фармазонщики. Ужас что творится! На улицу не выйдешь.
Она улыбнулась Алексею как доброму приятелю и притянула от соседнего стола пустой стул - настоящая барышня никогда бы этого не сделала.
- Привет! Садись!
Удивительная всё-таки вещь естественность. Даже когда вокруг одни ломаки, жеманники с жеманницами, в которых всё фальшь и претензия, так что через какое-то время начинает казаться, будто именно это и есть единственно возможный стиль поведения, - вдруг появится простой, естественный человек, и сразу видно: кто настоящий, а кто сделан из картона.
Прапорщику пришла в голову мысль переговорить с танцовщицей, которая наверняка хорошо знает и публику, и персонал клуба. Можно как-нибудь ненароком навести разговор на алые перчатки…
Он сел и для начала спросил:
- Почему ты сегодня в таком наряде?
Она была в чёрном костюме с широкими белыми зигзагами на груди, на голове шапочка, лицо густо напудрено, глаза подведены, на лбу сажей нарисованы изломанные брови.
- Я нынче Чёрный Арлекин из “Бала безразличных”. Мелодекламации сегодня не будет. Селен в расстроенных чувствах, и Аспид не придёт. Квартирная хозяйка позвонила, он ногу подвернул. Наверно, когда от бандитов драпал.
- Да ты что? - изобразил он удивление и вдруг сообразил: вчера они были на “вы”, а сегодня сразу, даже не заметив, перешли на “ты”.
С Алиной произошло наоборот. Как странно. Отношения между людьми выстраиваются сами собой, словно текущая по земле вода, которая безошибочно находит свою траекторию.
Электричество в очередной раз мигнуло и погасло совсем.
- Опять на станции что-то, - сказала из темноты Люба. - В последнее время всё чаще. Война…
В разных углах зала появились неяркие огни - это официанты начали расставлять по столам керосиновые лампы.
