И тогда заговорил старый вожак:
— Я не скажу сколько мне лет, вам это не надо знать. Я скажу только, что, когда еще не было на земле ни Страшной Росомахи Хары, ни ведьмы Брехи, ни синего Фарга, уже тогда мои предки-волки ходили след в след длинными снежными дорогами, и выли на луну звонко и гордо, протяжно и призывно. Мой древний род велик и живуч, и от имени его я объявляю вам: во все времена здесь существовал один закон — Закон Леса. Он гласит, что убивать можно только на охоте. Никому не позволено убивать иначе. Отныне мы потребуем соблюдения Закона. И не только барсуки, — ни один заяц не будет больше утянут в Казнительную Канаву. Пусть там гниет одна болотная жижа. Без жертв. Мы не признаём отныне власти Царицы Ночи. Мы и раньше ее не признавали, но не вмешивались в ее дела. А теперь вмешаемся. И если синий Фарг и ведьма Бреха отныне нарушат Закон Леса, я соберу всех волков, и в Лесу начнется такая война, от которой задрожит земля, закачаются деревья и выйдут из берегов реки. Раскрой широкие крылья, желтоглазая Неясыть, и отнеси эту весть своей Царице Ночи!
Он выглядел плохо. Вот уже лет сто, как щеки, губы его, да и живот опухли, стали одутловатыми и совсем синими от постоянной сырости и грязи, которые очень любил старый Леший. В теплые летние дни, когда было сухо в Лесу, он избегал выходить на свет, прятался от солнца, забирался в самую глубину своей Канавы, где отсиживался в болотной жиже, дожидаясь ночи или дождливой сумрачной погоды.
Место, где отдыхал сейчас синий Фарг, было известно всему Лесу и наводило ужас на лесных обитателей. Это знаменитая Казнительная Канава держала в страхе многие поколения зайцев, белок, косуль, и даже оленей. Этой Канавой звери пугали детей, а птицы облетали ее далеко стороной. Она была бездонна, и много жертв было утоплено в ее черной ледяной жиже.
Старый Леший не был кровожаден. Он просто по своему положению в Лесу являлся Главным Кровососом. Но крови вовсе не пил. Он был хозяином Канавы, и считалось, что с жертвами расправляется он сам. Однако это было не совсем так. Жертву выбирал подлешик Фир. Он, как Главный Вынюхиватель, долгими ночами подслушивал, подглядывал и, конечно, вынюхивал.
Когда жертва была выбрана, подлешик продолжал собирать наушные, подносные, подметные и зашиворотные факты. Это было необходимо, чтобы перед расправой обвинить жертву в нарушении Закона Леса. Тогда расправа становилась неизбежной и беспрепятственной. Никто не вникал в тонкости дела, и все считали, что все делается по закону. Хотя где-то в глубине души и барсуки, и ежи, и даже волки сомневались. Но поскольку их самих это вовсе не касалось, они молчали. А сомнения зайцев и их возражения никого не беспокоили, и расправы продолжались.
