- А пиджак-то где? - спросил он, холодея.
- У ребят...
- У каких ребят?
- В паровозе...
Прораб снова метнулся к двери, налег на нее плечом и стал давить во всю силу своих железных мышц. Дверь не поддавалась. За окном промелькнул столбик. На нем была укреплена дощечка с цифрой "2". Силин-отец поднялся на локтях. Доктор Зия сказал:
- Слушай, вам нельзя подниматься.
- Ладно тебе, - ответил старик жалобным голосом. - Скажи, чтоб стекло бил.
- Виталий! - крикнул доктор. - Стекло бей!
Старик Силин посмотрел на сына и шепнул:
- Антоша, больно тебе?
- Ничего, - ответил сын и перестал скрипеть зубами.
Прораб сорвал с себя пиджак, обернул им руки и что есть силы ударил в стекло.
Надсадно заныли костяшки пальцев. Стекло осталось целым. Прораб обернулся и забегал глазами по салону. Почему-то из всех предметов, находившихся там, он видел сейчас только одни диваны. Диваны, диваны, сплошные диваны стояли в салоне. Плюшевые. Красного цвета. С кисточками понизу. И пузатые графины беззаботно дзинькают в никелированных, аккуратных подставках.
"А ну, спокойно!" - прикрикнул на себя прораб и обвел взглядом салон еще раз. Ни ломика, ни топора нигде не было.
"Зачем начальнику дороги топор?" - подумал прораб и, обмотав кулаки пиджаком, ударил по стеклу еще раз. Бесполезно.
- Зия!
- Что?
- Иди сюда!
Доктор подошел к нему.
- Держи меня за голову, Зия!
- Зачем, Виталий?
- Ну!
Зия уперся руками в затылок прораба. Тот напружинился, вскинул сильное тело и что есть силы ударил в стекло коваными каблуками сапог. "Трень!" хрустнуло стекло, пошло белой метелью, рассыпалось по полу.
Зия не удержал прораба, и они грохнулись на пол. Прораб вскочил и стал голыми руками выбивать острые зубья стекла. Потом забросил в разбитое окно сначала правую ногу, потом левую и оказался на торцовой площадке. До лестницы паровоза, по которой можно было забраться на тендер, оставалось метра два. Придерживаясь за поручни, прораб осторожно ступил на буфер. Потом, приноровившись, подался всем корпусом вперед. Он сморщил лицо и широко растопырил пальцы, чтобы не пропустить лестницу. Ладонь ощутила холод стали. Прораб схватился за поручни, подтянулся и полез наверх, на тендер. Смешно балансируя руками, он побежал по скользким камням блестящего на солнце угля к будке машиниста.
- Идем, Юрок! - крикнул Иван Брежко в десятый раз. - Даешь скорость! И запел:
Наш паровоз, вперед лети,
В коммуне остановка,
Иного нет у нас пути...
