– Ну да! Я еще подумал: эта полоска, блестючая, зря вделана. В засаде солнце поймает, и…
– Плоха та засада, что завалится на такой мелочи. - Базиль потрепал племянника по кудрявой голове. - Но мыслишь верно. Вояка.
– А ведь такие фляжки, - задумчиво сообщил Барти, - делают в Ич-Тойвине. Как раз вот с этой полоской. Для световых сигналов, между прочим, а вовсе не форсу ради. Мне, кстати, оттуда ее и привезли. Даже не знаю, продаются ли такие у нас. В Себасте ни разу не видел. И откуда бы такая у заклинателя?…
Базиль ухмыльнулся:
– Ты, друг мой, и представить себе не можешь, что иногда суют в уплату люди, у которых не случается денег.
– И то верно. - Пробормотал Барти. Он все вертел в руках фляжку, и в стальной полоске на ее боку вспыхивали и гасли слепящие отблески. - Кстати, Мариана, ты хоть поняла, что уже можешь возвращаться?
– Ты о чем это? - насторожилась Мариана.
– Да о том, что именно ты нас всех спасла. Уж поверь, мы бы не отбились.
– Я?!
– Они просто рассыпались, - кивнул Базиль. - Я и сам чуть, понимаешь, не рассыпался!
– Как бы то ни было, - оборвал старого друга Барти, - твоя клятва исполнена. Уж такого точно не свершал до сих пор ни один доблестный рыцарь - одним визгом рассыпать в прах добрых полсотни…
– Сэр Бартоломью, - вспыхнула Мариана, - вы чрезвычайно меня обяжете, если не будете больше вспоминать о моей недостойной слабости. Поверьте, достаточно и того, что сама я запомню этот позор на всю жизнь.
– Эх, девочка, - Базиль покачал головой. - Важна победа, а не способ, которым ее одержали.
– Вот уж нет, - вспыхнула Мариана. - Может, это верно для наемника, но не для рыцаря.
– Я поправлю. - Барти усмехнулся в усы. - Хорош любой способ, о котором можно рассказать детям. А если они еще и смеяться будут, слушая, так лучше способа и нет,
– Вот уж спасибо. - Мариана покраснела, в глазах блеснули слезы. - Чем я точно сыта, так это вашими насмешками.
– Смех и насмешки - не одно и то же. - Барти прицепил фляжку на пояс, подумал: а кстати, еще и поэтому не годится Мариана в королевские рыцари, даже будь она мужчиной и трижды героем. Слишком обидчива, слишком горда. Ей бы радоваться - ведь это знак Господень, не иначе, что клятва исполнена в первый же день пути. А она - «молчите»!
Барти покачал головой: надо же, девичий визг как оружие против сказочной небывальщины. А и страшной, между прочим, небывальщины! Но если умело рассказать - то-то смеху будет. И то - чем еще девчонка превзойдет опытных рыцарей? Гонора у нее куда больше, чем умения, и ничего в том нет зазорного: не девичье дело война да драки.
