Ложилась разлаписто мятная мгла.
Река серебрилась тяжелой змеею.
Во тьме над хранящей улыбку землею
Парили широкие ветра крыла.
Стояла с любимым на склоне крутом.
Вздымались и гасли небесные стяги.
Над прорвой рокочущего оврага
Маячила церковь со ржавым крестом.
И вдруг увидали мы: из темноты,
Из мрака, уже недоступного глазу,
Летели два шара такой красоты,
Что плакать и петь захотелось — все сразу.
Огней несчислимо по ободу шло.
Молочным туманом окутало сферы.
Они источали такое тепло
Надежды и боли, желанья и веры.
Они приближались.
Они подошли.
Возлюбленный медленно сжал мою руку.
«Куда бы ни взяли нас с этой Земли
На страх и на радость, на счастье и муку
Терпи, о любимая! Так суждено.
Быть может, то ангелы, чьи именины
Все наше застолье: пирог да вино,
А им — до рассвета парить над равниной…
Быть может, то ангелы, что сохранят,
Что злато сердец упасут от коросты…»
Мы поняли — нету дороги назад.
И сразу все стало велико и просто.
Двух сложенных вместе сияющих рук
Раскрылись морозные белые створы.
И поднял нас ветер в зияющий люк,
В горячую жалость незримого хора.
Так жарко и горестно пел этот хор,
Так шлемы мерцали подкупольным чудом,
Что поняли мы: и убийца, и вор
Любимыми были
и смертными будут.
И звездная карта на белой стене,
Пред тем, как уйти нам в небесную бурю,
Напомнила яростно Спаса — в огне
Алтарного Солнца и чистой лазури!
